Русский быт в воспоминаниях современников

Таковым образом продолжая свою службу у помянутого секретаря, всегда ходил с ним в церковь Божью, ибо он человек был благочестивый, набожный и благотворительный, и весьма часто раздавал изобильную милостыню, вверяя иногда мне исправлять христианскую обязанность, что и послужило мне на целый век примером благотворения и нравоучения. Непреодолимые судьбы Всевышнего лишили меня сего почтенного хозяина: чахотка, кроющаяся в бренном теле его, обнаружила свою лютость; все средства употреблены были ко спасению его, но не имели уже своего действия. Но он и в последние дни своей болезни не упустил, чтобы обо мне не стараться, заставлял меня прочитывать молитвы и правила нравоучения из подаренной им мне азбуки, которая, как залог его благотворения ко мне, хранится и теперь у дочери моей, а особливо видя мою к нему привязанность, просил знакомых своих товарищей и приятелей, почтенных и степенных купцов, о принятии меня к купеческим торгам, а более по замеченной им во мне честности и усердию. Но все его о мне попечение не исполнилось, чему воспрепятствовала его кончина. Отдав последнюю ему память, жена покойного вскоре отпустила меня от себя из дому, заплатя, что следовало. Итак, в течение сей весны пустился я обратно на родину; застал матушку в прежнем ее состоянии в селе Еремейцове. Из сохраняемых же за службу у меня двенадцати рублей купил я новые срубы за шесть рублей и сим моими трудами нажитым капиталом возмог уже семейству моему оказать услуги и утешить некоторым образом в усердии своем и любовь к родительнице доказать по мере сил своих опытом приверженности своей.

Прожив дома малое время, вторично пустился в С.-Петербург с родительским благословением, куда приехав пристал к купцу Краснощекову, который, по благорасположению своему, на первый раз хотел меня определить к винной продаже, но я сего никак не пожелал, видя в то время состояние сих торговцев, основанное на зыблемой и непостоянной колеблемости Фортуны, — что он видя, меня поместил в мучную лавку по собственному моему желанию, и сей-то торг открыл мне путь нового промысла, познания купеческих оборотов и пользы от неусыпных трудов почтенного сего звания. Итак заключил условие на пять лет, что и случилось в 1748 году, за 15 рублей в год, а остальные годы по мере выгод, а потому и плату с барыша прибавлять в число жалованья…

Итак, прожив у него еще несколько времени, нашел нужным побывать опять в отчизне. Отшед от него, пустился в путь сей, куда и приехал 1-го декабря 1752 года, заплатил за себя отводных в мир денег двадцать три рубля, на мне причитающихся, и сею очисткою в обществе сельском освободил себя к дальним намерениям моим. Мне совершилось уже двадцать четыре года, как я возвратясь в столицу обратно, купил себе по Вознесенской улице, у Измайловского моста, деревянный дом, принадлежавший до того купцу Капустину, за восемьсот рублей. Рачением своим и невидимою помощью Божьею выстроил вскоре тут же на дворе пивоварню, что меня много и поддержало в состоянии моем, и решил записаться в С.-Петербургское купечество во вторую гильдию. Твердое упование на всемогущество Божие столь меня много подкрепило в моем поприще, что всесильная рука Его, извлекши меня из не состояния в состояние, отверзла впоследствии путь и к служению общества, что и случилось в 1752 году. Когда я был во второй гильдии, то от всего общества купеческого выбран был к должности по соленому (торгу?) в С.-Петербург, ибо тогда из купечества выбирали к сей службе. А в 1760 году был я тридцати-двух лет, как вступил в первую гильдию. А вскоре женился на купеческой дочери Дарье Егоровне Галактионовой, что случилось в царствование императора Петра Третьего, с коею и имел двух дочерей, выданных по времени в замужество: младшую — второй гильдии за купца Петра Яковлевича Туфанова, а старшую — за капитана Михаила Николаевича Ветошникова, господина архитектора.

«Записки».

«Русский Архив», 1879 г.

А. Березин

В провинции

СКИТАНИЯ ИНОСТРАНЦЕВ ПО РОССИИ