Русский быт в воспоминаниях современников

Каковы были хоромы, таково было и место, на котором они стояли. Не известно уже мне, кто из предков моих выбрал впервые оное, только то знаю, что оно было худшее из всей усадьбы, а наилучшие места заняты были огородами и скотными дворами; но сему и дивиться не можно: встарину было у нас и обыкновение такое, чтоб дома нарочно прятать и становить их в таких местах, чтоб из них никуда в даль было не видно, а все зрение простиралось на одни только житни, конюшни, скотные дворы и сараи. А точно в таком месте поставлены были и наши хоромы.

Но вот я, опять заговорившись о побочном, удалился от продолжения истории моей. Теперь, возвращаясь коной, скажу, что несколько дней спустя после моего приезда, наступил наш хромовой праздник святого Николая. Мать моя имела обыкновение оный колико можно лучше праздновать. Она пригласила к себе к оному всех своих родных и знакомых, каких только она имела. Они приехали все к ней, и я имел тут случай всех их узнать и со всеми ими познакомиться.

Но о! какое это прекрасное общество и какая милая и любезная компания! Первую особу составлял один высокорослый старичек, по имени Яков Васильевич Писарев. Он был матери моей двоюродный брат и человек недальней бойкости. Он служил в войске низким чином и поелику он не умел и грамоте, то и отставлен таковым же. Жил он от нас верст десять, имел самый малый достаток, и мать моя, сколько по родству, столько и за то любила, что он был веселого и шутливого нрава и в компании не скучен. А впрочем ничего дальнего от него требовать было не можно. Жена его была старушка, человек препростой, но дочь имел он преизрядную и предорогую девицу; ее звали Агафьею Яковлевною, и она была совершенная уже невеста. Мать моя, по любви своей к ним и по бедности их, взяла ее жить к себе, и она у нас жила, как я приехал, и делала нам компанию. Но сыном, которого он имел, был он не таков счастлив: была самая неугомонная, ветренная и такая голова, что не редко он его на цепь приковывал.

Другую особу составлял также весьма небогатый дворянин и матери моей родственник же, но не столь близкий, по имени Сила Борисьевич Бакеев. Он жил верст 15 от нас, и в самой той деревне, где мать моя родилась и воспитана, ибо она была фамилии Бакеевых. Он служил также в гвардии и отставлен офицерским чином. Мать моя его не только любила, но и почитала, потому что он был всех прочих умнее и притом знаток по гражданским делам, и мог в нужных случаях подавать советы. Словом, он во всем тогдашнем нашем обществе почитался философом и наиразумнейшим человеком, хотя, в самом деле, был он весьма и весьма посредственного знания. Жена его была старушка смирненькая и простенькая.

Третью особу составлял также весьма бедный дворянин, по имени Максим Иванович Картин. Мать моя в особливости была дружна с его женою, которая была родная сестра вышеупомянутому г. Бакееву, и называли ее Федосьею Борисовною. Она и достойна была ее любви, ибо была всех прочих госпож и умнее и бойчее, и мать мою сама любила. Что касается до ее мужа, то был он наипростейший старичек и сущая курочка. Он служил в гвардии солдатом и отставлен капралом, и помнил еще самую старинную службу. Мать моя любила его за простосердечие и тихий нрав, и была тем довольна, что они к ней часто приезжали и у нее по нескольку дней от скуки гащивали.

В сих-то трех семействах состояли тогда почти все наши гости. Старинные, странные и простые их одеяния и уборы, в каких они к нам приехали, показались мне сначала весьма странны и удивительны. Я, привыкнувши быть посреди светских людей, не мог довольно надивиться долгополым их кафтанам, ужасной величины обшлагам и всему прочему. Они показались мне сущими почти шутами. Однако, как увидел после, что они были не без разума, а что одна бедность тому причиною, что они так были одеты, а паче всего, что они все были по мне, и я во многих вещах был всех их знающее и умнее, и, сверх того, как они все ко мне ласкались и осыпали меня похвалами, то и я их всех полюбил и всегда был очень рад, когда они к нам приезжали.

Тогдашний праздник празднован был точно так, как праздновали праздники в деревнях наши старики и предки: за обедами и за ужинами гуляли чарочки, рюмки и стаканы, а нередко гуляли они по рукам и в прочее время; старички наши вставали оттого из-за стола подгулявши; и они праздновали у нас дня с три и более. Мать моя любила гостей угащивать, и все гости во все сие время были веселы и довольны. По утрам бывали у нас обыкновенно праздничные завтраки; там обеды и за ними подчивание; там закуски и заедки; после того чай, а там ужины. Спали все на земле повадкою, а поутру, проснувшись, принимались опять за еду и прочее тому подобное.

_____