Русский декамерон, или О событиях загадочных и невероятных

Дело было летом, и меня водили, как в летний детский сад, на так называемую детскую площадку. Это была отгороженная территория бывшего детского парка «Арто», близ нашего дома. Контора, столовая и кавказский туалет. Последнее — это крупные дырки в полу с двумя кирпичами по обе стороны оных в помещении без перегородок, и с многочисленными дырочками в наружных деревянных стенах женского отделения. Дырочки были и в стене, отделявшей мужское отделение туалета от женского. И эти дырочки почти постоянно были заняты глазами наблюдателей. Поначалу и я, чтобы не отстать от других, проковырял свою дырочку и делал вид, что внимательно смотрю туда. Было неинтересно, да и запашок стоял неподходящий для летнего отдыха, но я не хотел отставать от других.

За этим занятием ко мне как-то подошел старший мальчик лет двенадцати (мне было около пяти лет), непонятным образом шастающий по площадке для дошкольников. Приветливо улыбаясь, он предложил мне, на смеси русского и кавказских языков, стать с ним «юзгарами». Потом я узнал, что это, кажется, по-азербайджански означает «дружками». Я немедленно согласился, ведь предлагал старший мальчик, а он плохого не предложит.

Но в обмен на «юзгарство» он предложил мне, как я понял только позже, побаловаться с ним не очень традиционным способом. Его предложение меня смутило, и я поделился своим беспокойством уже дома с мамой. Но мама, вместо спокойного разъяснения вопроса, подняла крик и все рассказала бабушке.

— У них на площадке завелся педераст, я не знаю, успел он или нет… — кричала мама бабушке, а та привычным движением пододвинула к себе страшный кухонный нож.

— Не педераст, а юзгар! — плакал я, не понимая ровным счетом ничего.

Назавтра, уже после изгнания фрау Гильберт, которое произошло утром, на площадку отвела меня не мама, а бабушка. Я вынужден был указать ей на «юзгара», а затем бабушка зашла в контору к директору площадки и долго с ним разговаривала.

— Ничего не бойся, тебя защитят, если понадобится, — уходя, успокоила меня бабушка. Я остался на площадке, совершенно не понимая сути происходящего. Но скоро мне все пояснили.

Дело в том, что на детской площадке помимо упомянутых выше сооружений находился и аттракцион для детей, представлявший собой огромный деревянный барабан на оси, помещенный между двух лестниц с перилами. Дети забирались по лестнице наверх, держась за перила, толкали ногами барабан, который с грохотом крутился на своей оси. Я часто крутил этот барабан, не подозревая, что и барабан может покрутить меня. Закон жизни!

Уже под конец дня, незадолго перед тем, как родители начинали приходить за детьми, мне снова встретился «юзгар». Я было испугался, что «предал» его, но тот приветливо улыбался гнилыми зубами, как будто ничего и не произошло.

— Золот хочиш? — спросил он меня. — Тама много, я сама видэла, — и «юзгар» указал на барабан, который уже никто не крутил. — Тама много, я сэбэ взяла, думала, юзгар тожэ пуст сэбэ вазмет! — с закавказским «прононсом» добродушно проговорил «юзгар» и показал, как забраться сквозь деревянные спицы внутрь барабана.

Решив, что золото мне не помешает, я почти в полной темноте пролез сквозь спицы барабана внутрь. Запах там чем-то напомнил наш любимый туалет с дырками и дырочками. Но, несмотря на это, я жадно принялся шарить по полу барабана, в надежде найти золото. И таки нашел — «юзгар» был прав, там его было предостаточно! Тут барабан завертелся — видимо, «юзгар» успел взобраться наверх и начал ногами крутить его. Барабан вертелся долго, стонов и криков моих из-за его грохота никто не слышал. «Юзгар», видимо, следил, когда придут за мной, и тогда уже, соскочив с лестницы, был таков.

Я, обливаясь слезами, в глубокой печали вылез из барабана и, оставляя за собой густой пахучий след, направился к маме, которая уже пришла за мной.

Вот если бы меня такого увидела незабвенная Ольга Гильберт, то она с полным основанием могла бы воскликнуть: «Шайзе!»

С тех пор я страшно боюсь оперных певиц, особенно полных, а от арии Брунгильды просто прихожу в форменный ужас!

Но хватит о проклятьях! Как «специалист» по этому вопросу, хочу дать совет — старайтесь не проклинать никого, сдерживайтесь! А если уж твердо решили наказать какого-нибудь, с вашей точки зрения, гада, делайте это не непосредственно, а в молитве Всевышнему. Поверьте, Господь умеет карать грешников, причем делает это подчас очень даже остроумно! «Господь Бог изощрен!» — любил повторять великий Эйнштейн. Приведу только один пример, возможно, малоизвестный, но поучительный.

Поэтесса Анна Ахматова невзлюбила Сталина. Возможно, у нее и были причины для этого — у великих людей всегда много ненавистников. Известное дело — всем не угодишь!