Русский декамерон, или О событиях загадочных и невероятных

С ранних лет я был очень любопытным и старался все проверить на собственном опыте. Еще в детском саду, услышав где-то, что за границей градусники кладут в рот, я решил сделать то же самое. Но почему-то засунул градусник поперек: от щеки до щеки. И если с первой частью опыта я кое-как справился, то вынуть прибор самостоятельно уже не смог. Градусник сломался, ртуть попала в рот, а заостренный конец стеклянной трубки продырявил мне щеку. Зато я убедился, что глотать ртуть, да еще заедать ее битым стеклом не всегда смертельно.

Очередная история, окончившаяся визитом «скорой помощи», произошла, когда мне было семь лет. К нам приехали родственники из грузинской деревни и привезли литр чачи. Примерно половину взрослые выпили за встречу, а остальную часть допил я, тайком стащив бутылку…

Раз или два в год из-за повышенного интереса к лекарствам я попадал к врачам. Хорошо помню дегустацию люминала, пантокрина, а главное — настойки опия, оставшейся у бабушки еще с дореволюционных времен.

Психиатры говорили, что у меня неадекватная реакция на алкоголь и наркотические вещества, связанная с малоизвестной патологией — недостаточной выработкой эндорфинов, гормонов радости. Не знаю, кому как, а лично мне эта патология совершенно не мешала и даже нравилась!

Пробуя на «зуб» все знакомые и незнакомые лекарства, яды и наркотики, я добрался-таки до мухоморов. О красных мухоморах, или, по-научному, «аманита мускариа», уже столетия ходят самые невероятные легенды. Небольшой ликбез: в биологии эти грибы относятся к так называемому порядку агариковых, в который включены как съедобные грибы, так и смертельно ядовитые — бледные поганки.

Научные тонкости приводят к путанице, например, описанной в рассказе Герберта Уэллса «Бледная поганка». Герой этой истории, затерроризированный женой и тещей, решил покончить с собой при помощи ядовитых грибов, но ошибся и вместо них насобирал и съел красных мухоморов. Разумеется, уэллсовский персонаж не отравился. Более того, он почувствовал себя настоящим героем, впал в эйфорию и, вернувшись назад, показал, кто в доме хозяин. После чего в семье грибоеда воцарился мир и порядок.

Как же действует на организм человека натуральный красный мухомор, «аманитамускариа» по-латыни, или «флай-агарик» по-английски? Гриб этот, вопреки мифам, не ядовит. Но, попадая в организм человека, он помимо тривиального расстройства желудка вызывает довольно странные эффекты. Кто-то видит цветные глюки, кто-то становится бесстрашным и агрессивным. Видимо, ради этого бесстрашия и ели мухоморы солдаты Юлия Цезаря. А иногда эти грибы… улучшают память: недаром из мексиканских мухоморов (по-научному — псилоцибе) готовят псилоцибин: удивительное лекарство, которое возвращает память, утраченную после аварии или шока.

Итак, добравшись до мухоморов, я начал экспериментировать: настоял сушеный мухомор на водке и хватанул свежеприготовленного зелья. Несколько капель такой настойки совершенно безвредны, их даже рекомендуют народные целители. Но я выпил, разумеется, больше. И вот минут через двадцать вдруг увидел себя сидящим перед окном за столом в белой рубахе и сапогах. Окно выходило в сад, где росли пальмы и акации. Вдалеке слышался шум моря. Несмотря на вечернее время, было жарко, душно и очень влажно. На столе стояла большая чашка чачи с сильным виноградным запахом. В левой руке я держал странную желтую лепешку. Правой брал чашку, отхлебывал, чуть не давясь, крепкую пахучую самогонку и заедал лепешкой с жареным баклажаном. Глаза мои не мигая смотрели на пальмы и акации, слезы капали прямо в чашку, отчего чача становилась горько-соленой, а губы неслышно шептали:

— Эх, Россия, моя Россия…

Причем слово «Россия» я произносил совсем непривычно для меня — «Расея». Затем все вокруг заволокло белым туманом, и я вновь оказался в своей комнате за письменным столом, на котором стоял початый стаканчик с мухоморной настойкой.

Поначалу я решил, что спал и видел странный сон, но потом понял, что состояние у меня совсем не сонное, а наоборот — тревожно-возбужденное, и странная картина была, скорее всего, виденьем. Испугавшись за свой разум, я вскочил, подбежал к окну, распахнул его и жадно стал вдыхать прохладный вечерний воздух. Ни пальм, ни акаций я, разумеется, не обнаружил…

Как я оказался у берега моря в столь непривычной одежде? Почему пью чачу? И почему, наконец, плачу и грущу по России? Меня, вроде, никто отсюда не высылал…