Русский экстрим. Саркастические заметки об особенностях национального возвращения и выживания

Где, кроме околосибирских палестин, можно купить в гастрономе загадочный продукт под названием «Дедушкины яйца» и полюбоваться революционным в мире гастрономии объявлением: «Пищевой алюминий и пищевая веревка входят в стоимость оболочки сарделек»? При упоминании «пищевой веревки» – до такого гастрономического феномена не додуматься ни французам, ни китайцам! – у меня перед глазами всплывает герой хрущевской поры ефрейтор Зиганшин на барже без руля и без ветрил, пожирающий с голодухи собственные сапоги. Как пели в западных ритмах на несанкционированных дискотеках в шестидесятых годах: «Зиганшин-вуги, Зиганшин-рок… Зиганшин съел второй сапог!» Приятного аппетита, господа-товарищи-баре новой эпохи!

Впрочем, обижаться на них дело совершенно напрасное. Еще бесполезнее доказывать им что-либо. Как гениально сказал Виктор Шкловский: «Бессмысленно внушать представление об аромате дыни человеку, который годами жевал сапожные шнурки…»

Но все-таки, с какой такой стати и статистики самый популярный в России сублимированный продукт «истинного вкуса», расхваливаемый одновременно по всем телеканалам, носит едва ли не фамилию французского президента: «Доширак»? Неужто Жак Ширак забыл об изысканной французской кухне и так сильно полюбил моментальную корейскую лапшу, что даже готов рекламировать ее теперь «дорогим россиянам»?

Впрочем, это ничто по сравнению с ценником, который предстал передо мной в отделе кулинарии большого гастронома, расположенного на московском Юго-Западе. Над одним из эмалированных судков с азиатскими – видимо, корейскими – яствами было обозначено: «Хе из мясо». Какого зверя это мясо, остается только теряться в догадках. А вот за «хе» обидно и больно. Зря отрезали!

Боитесь крови? Тогда вам остается питаться только «крабовыми палочками». В нашем отечестве это – судя по его соевому вкусу – самый вегетарианский продукт, при его приготовлении не пострадало ни одно живое существо, не говоря уже о крабах… Поговорим-ка лучше о насущном, потребном для повседневной жизни! Где еще, кроме как у нас, города строят так, что в новых домах ванна и туалет – так сказать, «гованна»: говно плюс ванна – находятся рядом с кухней? Тогда как во всем цивилизованном мире и ванная комната, и прочие удобства всегда располагаются непосредственно у спальни. Для физиологии человека, по-моему именно так логичнее и проще.

Кстати, о физиологии. Девяносто из ста опрошенных российских школьниц старших классов совершенно искренне убеждены, что вслед за дательным падежом сразу идет родительный…

И вообще: скажите мне, какой ушлый индоевропеец запустил в оборот понятие «евроремонт»? В Европе, что это такое, сколько я ни пытался выяснить, хоть убей, не знают. А наши левшы из Мухосранска и с платформы Сарынь-на-Кичке – знают. Хуже того: претворяют в жизнь то, что искренне считают «евроремонтом»… Народ им верит. Русский народ вообще любит верить в те вещи, которые он не знает, не понимает и не хочет понимать. На набережной Москвы-реки, в самом центре, я увидел недавно рекламу состоящую только из одного слова, но – какого! «Экофлэт». Что это такое и на каком языке сказано, никто мне объяснить не сумел. Однако звучит красиво, не по-нашему… А разве не это для россиян главное?

Рыбьи глазки и минералка «Эй, Вань»

«Одеваем одетых, искушаем искушенных».

Из перетяжки под окном

Анатолий, брат моей жены и процветающий бизнесмен, обожает анекдоты. Как и я – не скрою. Но, если я подхожу к этой форме фольклора исключительно как потребитель, Анатолий воспринимает анекдоты, как очкарик Шурик в народной комедии «Кавказская пленница». То есть – с научной точки зрения. Его можно понять. Когда братан Толян не пьет водку, не ездит на охоту и не любит женщин, он переживает депрессию: выходит в Интернет и обнаруживает, что пойти ему некуда. Освоив Интернет вдоль и поперек и убедившись в том, что в отличие от растленных неврастеников-западников, гуляющих в основном по порносайтам, у постсовков главным компьютерным хобби являются анекдоты и тосты, Анатолий задался глобальным вопросом. А именно: «Земля наша велика и обильна, а наряда в ней», как писалось в летописи – среди анекдотов нет. Откуда же они, эти анекдоты, у нас берутся даже после дефолта, при телевизионной самоцензуре и растущей инфляции?

Как человек практичный Анатолий поручил инженерам на одном из своих предприятий запустить в мощнейший заводской компьютер несколько тысяч самых разнообразных анекдотов, баек и хохм с заданием вычислить, кто их сочиняет. Если же это не получится, то хотя бы определить ареал проживания их создателей.