Русский экстрим. Саркастические заметки об особенностях национального возвращения и выживания

…Ну, хватит болтать о мире животных. Поговорим-ка лучше о мире людей. Еще более сермяжный и посконный национальный вид спорта у русских, во всяком случае – тех, у кого есть средства передвижения на колесах, это слалом между люками. Для меня неразрешимой загадкой, равной по своей таинственности лишь секрету египетских пирамид и мистерии Благодатного огня, нисходящего на православную Пасху в Иерусалиме, является расположение люков московской канализации. Одна их половина непременно уложена в хитроумные ямки-ловушки, а другая – построена наглыми грибками-нашлепками, столкновение с которыми почти наверняка грозит машине как минимум сносом картера. При этом созидатели московской канализации почему-то сделали так, что эти люки построены аккурат на проезжей части. Причем – в таком шахматном, хитром порядке, что кажется, будто гроссмейстеры столичных сточных и других канав специально конструировали их замысловатым зигзагом. Чтобы объехать эти дикие впадины и безумные оголовки, водителям приходится закладывать такие виражи, что впору позавидовать горнолыжникам!

Как-то я взялся считать, сколько столкновений на дорогах видел за день, – и со счета сбился!

Никогда не забуду, как моя машина приняла на московских автострадах «инвалидное» крещение. Я ехал от Войковской по Ленинградке и на подъезде к Третьему кольцу которое находилось в работах в районе Беговой, встал на «стрелку» у Первого Боткинского. Тут меня и прищучили! Бам-с! Неоднократно помятый по бокам жигуль с удовольствием вошел в зад моему «опельку» экзотической модели «мерива», само название которой вызывает у российского обывателя жгучую ненависть, ибо ассоциируется с вакациями на Балеарских островах. Когда я вылез из машины, то увидел за рулем в «четверке» испуганного мальчишку-татарчонка. На мой вопрос:

– Как же ты, джигит, сумел войти в стоящую на стрелку машину, да еще – в красную, с зажженными фарами?! Да еще – днем?! – Руслан, так его звали, только руками развел:

– А я рекламные перетяжки читал… Ничего и не заметил.

Потомок Чингисхана указал рукой на висящую над нашими головами очередную перетяжку. На ней броскими буквами было провозглашено энигматическое: «КИРПИЧ, БЕТОН И ВСЕ ИЗ МЕТАЛЛА».

И впрямь, тут было от чего остолбенеть!..

Ровно четыре часа мы ждали, пока приедет вызванный по телефону гаишник. Чего только я не насмотрелся за это время! Ведь дело в том, что по российским дорожным законам, согласно которым в каждом человеке кроется потенциальный жулик, машины ни в коем случае не должны покидать места происшествия. Они обязаны стоять как вкопанные, сохраняя статус-кво: иначе гарант порядка не в состоянии составить правильную картину произошедшего. В стране, где живут по принципу: «Обмани ближнего своего, а то приедет дальний и обманет вас обоих» и где мошенничество всякого рода считается настоящей доблестью, видом – прости меня, русский язык, – «драйва», никому нельзя доверять. Исходя из этого надо вести себя и на месте дорожного происшествия: тут требуется максимальная бдительность! Если расслабишься, рискуешь из пострадавшего легко оказаться в роли виновника столкновения. Иными словами: главное – не спускать с водителя, ударившего вашу машину, гипнотического взгляда! Не позволять его машине сдвинуться с места! А то пиши потом пропало…

Педант по натуре, я прежде всего попросил водителя, ударившего мою машину, выставить позади наших сцепленных, словно в любовном экстазе, автомобилей треугольник аварийного знака. Но мой обидчик только руками в недоумении развел:

– А у меня такой мудреной штуки и в помине не было!

Мне не оставалось ничего иного, как достать мой знак, для чего пришлось показать чудеса гибкости: ведь багажник моего «опеля» был наглухо заблокирован носом вражеской машины…

Впрочем, быстро выяснилось, что вся эта моя гимнастика совершенно напрасна. Не успели мы выставить аварийный знак на положенное расстояние – кажется, 15 метров, – как несущийся стремглав жигуленок благополучно опрокинул его. «Видимо, не заметил», – подумал я, привыкший во Франции думать только хорошее про род человеческий и большинство его представителей. Тогда мой товарищ по несчастью пошел на инженерную хитрость. Вторично выставил сияющий на солнце стеклышками красный треугольник, но на этот раз повыше – на пластиковом бидоне из-под моющей жидкости: чтобы лучше видно было! Но и этого оказалось недостаточно. Тут же какая-то разбитая жестяная банка на колесах наехала и на аварийную цацку, и на бидон – и понеслась дальше, безумно скрежеща днищем и давя наши сокровища.

Когда, в конце концов, появилась машина дорожной инспекции, я был счастлив, как будто за мной примчался крылатый архангел, готовый забрать меня в рай. Вышедший из пестрого «воронка» дядя очевидной мясной породы с трудом напялил на круглую голову фуражку-аэродром с выпадающими из нее сотенными бумажками – она использовалась как кошелек – и деловито приказал нам показать документы. Я достал свои парижские водительские права и гордо протянул их милиционеру. Недоверчиво взяв их, тот брезгливо поморщился:

– Это что такое?