Русский фактор. Вторая мировая война в Югославии. 1941–1945

Наиболее детальные воспоминания о тех событиях оставили Владa Попович и Иван Гошняк[562]. Переброска на территорию оккупированной Югославии осуществлялась следующим образом: весной — летом 1941 г. югославские «испанцы» переходили на территорию рейха. Единицы делали это нелегально (бежав из лагеря), но большинство покидало лагеря легально, декларируя себя хорватами (гражданами союзной немцам НГХ), разочаровавшимися в левых идеалах. В Германии они устраивались на работу в германской индустрии, испытывавшей недостаток рабочих рук из-за мобилизации. Ударной работой они получали право на краткий отдых на Родине и с заверенными немцами проездными документами следовали до границ Югославии, где переходили в подполье. Очевидно, что ИККИ (через массовую КП Франции) активно участвовал в первой половине проекта — оповещении югославских «испанцев» о необходимости перехода в Германию и о способах переброски в Германию тех, кто не мог надеяться на освобождение как «раскаявшийся» хорват. Вторая часть операции была намного более сложной — обнаружение рассеянных по рейху югославских «испанцев», оповещение их о коммунистических явках в оккупированной немцами Словении или в НГХ. КП Германии была практически уничтожена на территории рейха, и ИККИ не смог бы на нее опереться[563].

По официальной версии, которую озвучили в своих воспоминаниях югославские коммунисты, в июне 1941 г. из Германии в Югославию перешел хорват Вячеслав Цветко (Флорес). Флорес вышел на связь с В. Поповичем, от которого получил приказ Тито — вернуться в Германию, собрать там югославских «испанцев» и организовать их возвращение на Родину. В то же время КПЮ организовала сеть перевалочных пунктов в НГХ для приема и размещения прибывающих. В своих воспоминаниях В. Попович утверждал, что Флорес смог «за короткое время организовать пункты в Десау, Эспенхайме, Битерфельде, Лейпциге и Граце… Он вступил в контакт с нашими товарищами, которые работали в районе Лейпцига и Берлина… И смог беспрепятственно перебросить несколькими группами к границе около 60 товарищей». Некоторые товарищи смогли и сами пробраться в Югославию. И все это, как настойчиво подчеркивал В. Попович, «без чьей-либо помощи». Таким образом, «Флорес и…остальные товарищи смогли убедиться в недостатках полицейского аппарата фашистской Германии»[564]. Иван Гошняк, прибывший в Югославию по тем же каналам, чувствовал неубедительность/необычность всей этой истории и в своих мемуарах писал, что вообще «тяжело объяснить», как вся эта авантюра получилась[565]. Не только переброска в Югославию, но и скрытое от гестапо обнаружение двух десятков «испанцев» в массе югославов, трудившихся в рейхе, походили бы на чудо, если бы его осуществили только Флорес и пара его коллег из КПЮ. Примера ради стоит отметить, что в 1939 г. в Германии работали около двадцати тысяч югославов, а в 1941 г. их численность резко возросла и составляла к концу 1942-го — началу 1943 г. свыше 185 тысяч рабочих[566].

Архивы определенных организаций в СССР, судя по всему, активно вовлеченных в осуществление этого «чуда», до сих пор закрыты. И тем не менее очевидно, что кто-то должен был помогать югославским кадрам, закаленным в горниле гражданской войны, попадать на Родину. Стоит отметить, что еще в тридцатые годы в СССР считали Югославию, с ее гористым рельефом и сложным переплетением межнациональных отношений, подходящим местом для партизанской войны, имевшей богатые традиции. По словам Старинова, вышедший в Москве сборник «Практика малой войны в оккупированной Сербии» был наряду с книгой Лоуренса «Война в пустыне» единственной посвященной иностранным некоммунистическим повстанцам книгой, использовавшейся для обучения партизанских кадров[567]. Косвенным подтверждением вмешательства советских спецслужб в концентрацию партизанских кадров в Югославии в доступных архивах могут быть лишь интересные характеристики типового образца, хранящиеся в личных делах большинства югославских «испанцев»[568]. Надо объяснить, что внутренняя структура личных дел такова, что каждое начинается с анкеты, автобиографии и характеристик. Новые анкеты и характеристики появлялись накануне назначения на новое место работы, причем на анкете обязательно указывалась цель ее составления (повышение, обучение, преподавательская работа и т. д.). Так вот, в личных делах югославских «испанцев» во второй половине 1940-го — в начале 1941 г. появились типовые характеристики для некой «внешней организации», отпечатанные на серой бумаге небольшого формата. Эти характеристики составлялись с упором на военно-политическую деятельность в ходе гражданской войны в Испании и хранятся в делах на В. Поповича, И. Хариша, И. Гошняка и многих других «испанцев» — будущих организаторов югославского партизанского движения, в том числе и в досье самого Флореса. Характеристики заверяли курировавший архив интербригад и доставивший его в Москву Эдуардо д’Онофрио (Эдо) и представитель КПЮ при ИККИ Велько Влахович (Власов).