Русский флаг

На батарее тихо. В чистом предвесеннем небе зажигается ранняя звезда. Здесь снег белый, нетронутый.

Голос Харитины ушел дальше, звучит мягко, но каждое слово слышно хорошо:

Не год сидит и не два сидит добрый молодец.

Головушка стала седешенька, бородушка стала белешенька…

С возвышенности у Красного Яра видна Авачинская губа и гладь, где стояла неприятельская эскадра. Здесь англичане взяли в плен Семена Удалого и его товарищей. Не оттого ли кажется, что песня Харитины несется оттуда, не оттого ли так западает в душу каждое слово?

…А все ждет-то он поджидает выкупу-выручки:

Был и выкуп бы, была бы выручка — своя волюшка,

Да далече родимая сторонушка-а-а…

Офицеры возвращаются. Идут мерным военным шагом через город к Култушному озеру. Скользя, поднимаются на Никольскую гору.

Они не надевают фуражек. Стоят в глубоком молчании на гребне горы, потом пробираются по нетронутому снегу к Сигнальной батарее.

Здесь, под гордым, несдавшимся крепостным флагом, который в последний раз опустится по команде Завойко, Василий Степанович становится на колени, бережно разгребает снег и трижды целует землю.

Мерзлая, каменистая земля обжигает губы.

Корабли уходили не сразу. Первым скрылся в тумане бот "Кадьяк". Он плыл в Большерецк. Четвертого апреля подняли паруса "Байкал" и "Иртыш", на борту которого среди прочих пассажиров находился и судья Васильков. Быстроходные военные суда и транспорт "Двина" рассчитывали догнать их в океане, следуя заданному курсу.

В течение суток после ухода транспортов пронизывающий северный ветер одевал палубу и снасти оставшихся судов в ледяную броню. Ночью, при свете фонарей, снасти "Авроры" убегали вверх светящимися линиями. Закрепленные паруса, такелаж и реи, приведенные в горизонтальное положение, задубели.

Горнист "Авроры" заиграл поход. "Оливуца" ответила фрегату. Под звуки боцманских дудок и под удары колокола флаг и гюйс поползли вверх. Прохаживаясь по скользкой палубе фрегата, Завойко обратился с коротким словом к выстроенному перед ним экипажу:

— …Если же встретим сильнейшего неприятеля в море, — Василий Степанович нашел среди людей, толпившихся на берегу, небольшую фигурку Юлии Егоровны, стоящей рядом со старшими сыновьями, — то храбрость офицеров и молодецких команд ручается мне, что ни в коем случае ни русское судно, ни наш военный флаг не достанутся врагу!

Дружное "ура" покатилось по палубе. По приказанию Изыльметьева матросы спустились на лед, где их ждали прикрепленные к судам лямки. В лямки впряглись не только матросы, но и офицеры, Иона, даже штатские помоложе, из жителей, собравшихся на проводы.

Впервые после долгих месяцев "Аврора" вздрогнула всем корпусом, снялась с места и медленно, в человеческий шаг, двинулась к океану. Впервые Никита Кочнев работал в полсилы, нехотя налегая на ременный пояс. Он ждал Харитину, приготовил ей место в жилой палубе "Двины". Но Харитина не пришла.

Харитина решила остаться, узнав, что пленного Ландорса и англичанина оставляют в Петропавловске, в надежде на размен. С этой минуты возродилась и ее вера в том, что Удалой жив и непременно вернется в Петропавловск.

Многие жители провожали суда по льду малой бухты и Авачинской губы. Настя долго шла рядом с Пастуховым, тянувшим лямку. В руках она несла его упавшую фуражку, видела, как ветер треплет милые русые вихры, и незаметно целовала суконный околыш…

— На счастье! На счастье! — шептали ее губы.

Маша стояла на песчаной косе рядом с Мартыновым, махала рукой плакавшей матери и тщетно высматривала среди пассажиров мешковатую фигуру отца.

Дальний маяк впервые без салюта проводил русские военные суда. Унтер-офицер Яблоков находился на корвете "Оливуца".

Утро вставало прекрасное. Первое голубое весеннее утро.

Вскоре удалось поставить паруса, и, наполнившись попутным ветром, они быстро понесли суда в океан.

Константин смотрел на вход в Авачинскую губу, на высокий, обрывистый берег и на громадные горы, медленно сливавшиеся с горизонтом.

В полдень на волны опустился туман. Он закрыл горизонт, потушил яркие и прозрачные краски весеннего дня. Через час пелена тумана стала непроницаемой. Ветер утих и изменил направление. "Аврора" и "Оливуца" шли в полветра.

Слева от судов, с подветренной стороны, послышались едва различимые, тревожные удары колокола. Изыльметьев прислушался, но звуки не повторились.

Это били в колокол на английских пароходах "Энкаунтер" и "Барракута". Капитан "Барракуты", сын контр-адмирала Стирлинга, опасался, что суда столкнутся в тумане. Гончие псы адмирала Брюсса караулили русские суда. А бесстрашная маленькая флотилия прошла в двух кабельтовых от английских пароходов навстречу новой земле.

"ЛОВУШКА"

Лорды адмиралтейства могли спокойно смотреть в будущее. И в старых фолиантах, прославляющих морское могущество Англии, и в педантичной морской истории Джемса не найти другого такого примера образцовой подготовки к предстоящей операции в Тихом океане.