Русский фронт, 1914 – 1917 годы

Однако на фоне предвоенной истерии и фобий, как в Германии, так и в России, Главное артиллерийской управление России продолжало закупать шрапнель новейших образцов в Германии и постоянно командировало на заводы в Рейнланде своих специалистов для последующего налаживания производства, а Крупп сам предлагал свою новейшую продукцию, особенно мортиры, аналогов которым в России не производилось, российскому военному ведомству. Объявление войны застало русских военных эмиссаров в Германии на финальной стадии закупки вооружений.¹⁸⁸ Генералу фон Франсуа весьма пригодились в дни битвы при Танненберге автомобили немецких и французских марок, заказанные русскими военными и чиновниками, уже оплаченные и не доехавшие до пограничного Эйдткунена совсем немного.¹⁸⁹ Летом 1914 г. в странах наиболее вероятного противника и в Швейцарии на лечении и на отдыхе находились десятки русских сановников и генералов, которые были задержаны с началом войны.¹⁹⁰ Таким образом, едва не оказались в плену будущие командующие армиями Брусилов и Флуг, и это притом, что возмутительные сцены антирусской истерии Брусилов наблюдал еще в мае 1914 г., однако Кайзеррейх покинуть не торопился. Вовсе не собирались спешно уезжать после Сараевского убийства и те подданные Российской империи, которые на территории Австро-Венгрии вполне успешно наладили контроль над ходом революционной работы на родине, в том числе В. И. Ленин. Определенная неприязнь к России в габсбургской монархии тем не менее не выходила на уровень эмоциональной страсти или легкомысленной уверенности в перспективах прямого военного столкновения. Обе части империи были готовы всемерно содействовать кризису столь же многонационального соседа, но отнюдь не ценой смертельной схватки, победа в которой была чревата только одним — нарушением баланса внутри Австро-Венгрии, ценнее которого для ее элиты не было ничего.

В Германии восприятие России как врага было тем более сложным,¹⁹¹ что, в отличие от случая с Францией, оно не имело недавней продолжительной традиции противостояния, которая могла быть без помех пролонгировала вне зависимости от набора политических случайностей и решений июня-июля 1914 г. Антироссийская истерия последних предвоенных месяцев в глазах прусского и в меньшей степени германского офицерства так и не заслонила столетнюю дружбу между Пруссией и Россией, которая была скреплена на полях сражений 1806–1807 и 1813–1814 гг. и Тауроггенской конвенцией 1812 г., положившей начало войне за освобождение Германии от Наполеона.¹⁹² Своеобразным эпилогом 100-летней дружбы стала сцена объявления войны 1 августа 1914 г.: потрясение разразившейся трагедией, слезы, забытые в растерянности документы, отъезд накануне погрома в посольстве графа Пурталеса, имевшего массу друзей в России.¹⁹³

Глава 2 БИТВА СТАРЫХ АРМИЙ

Навстречу быстрой победе, август 1914—зима 1915 г.