Русский фронт Первой мировой войны - 1976

Сохранив за собой верховное управление армией и флотом, самодержавие считало, одпако, крайпе необходимым внести изменения в систему военпых учреждений. Существенным недостатком ее считали то, что оба вида вооруженных сил — армия и флот — находились в ведении независимых друг от друга органов: Военпого министерства и Морского министерства. Вопрос о необходимости объединения деятельности этих учреждений был поднят еще до русско-японской войны 1904—1905 гт. Так, в августе 1898 г. генерал Случевский представил царю записку, в которой подверг критике систему управлепия армией и флотом⁷¹⁷². По его мнению, она чрезвычайно усиливала власть военного и морского министров в ущерб правам даже самого царя. Автор записки считал, что высшее военное управление в России должпо обеспечивать императору возможность фактически управлять сухопутпыми и морскими силами, всегда знать правду об их состоянии. Большим недостатком считалось и то, что ушедшие со службы высшие чины армии и флота (генерал-фельдмаршалы, бывшие военные министры, управляющие Морским министерством, командующие войсками округов) пе принимали почти никакого участия в обсуждении общих вопросов, касающихся государственной обороны, вследствие чего не извлекалось необходимой пользы из приобретенпых ими знаний и опытности.

Ближайшей и неотложной мерой, могущей устранить эти недостатки, являлось, как говорилось в записке, немедленное учреждение Верховного воепного совета под председательством императора или другого лица, его замещающего. В состав совета должпы были входить: военный министр, генерал-адмирал, начальники Главпого и Морского штабов, генерал-инспекторы армии и флота, а также не подчиненные военному министру генерал-фельдмаршалы, главнокомандующие, геперал-фельдцейх-мейстер, геперал-ипспекторы кавалерии и по инженерной части, другие лица по собственному выбору царя. Этот коллегиальный орган должен быть способным дать свое авторитетное заключение по тому или иному важному вопросу военного или морского ведомств. Однако осуществить эту меру в то время не смогли.

Аналогичные предложения исходили и от других лиц. С особой настойчивостью их стали выдвигать во время русско-япоп-ской войпы 1904—1905 гг. В частности, 6 (19) марта 1904 г.

граф Бобриков представил записку, где писал, что война с неумолимой правдой разоблачила фальшь розовой окраски официальных представлений о всеобщем благоденствии и будто бы кипучей деятельности всех и каждого в сложном государственном организме. После того как слетела наружная оболочка благополучия, стали вырисовываться «несимпатичные силуэты неисправимого самомнения, нестерпимой заносчивости и неизвинительной праздности»⁷³. Причипу такого положения автор видел в слишком тесном круге сотрудников императора. Новые люди, праздные и заносчивые, оттеснили людей «государевой заслуги», опыт которых остался втуне и пропадал без всякой пользы. Выход из положения автор видел в привлечении к делу старых сил, в отрешении от власти случайных выскочек. Предлагалось учредить особый совещательный орган — Совет государственной обороны во главе с царем или «лицом государевой заслуги».

28 февраля (13 марта) 1905 г. в Царском Селе под председательством Николая II состоялось секретное совещапие высших должностных лиц армии и флота. Оно было посвящено оценке положения на театре воеппых действий. Вел. кп. Николай Николаевич заявил: «Весь ход кампании пе дает права надеяться, что дело пойдет лучше»⁷⁴. С пим согласился вел. кн. Александр Александрович. Оп отметил: «Армия находится в гораздо худшем положении, чем мы думаем, тут уж не отступление, а, что называется, бегство. Так дальше вести дело нельзя» ⁷⁵. Всю вину пытались свалить на Куропаткина. Выход из положепия видели в незамедлительном образовании Совета государственной обороны. Тогда же вел. кн. Николай Николаевич впервые ознакомил участников совещания с разработанным по его указанию проектом «Положения о Совете государственной обороны».