Русский генофонд на Русской равнине

Во-первых, мы вновь убедились в значимости различий между севером и югом русского ареала.

Во-вторых, на севере различия между популяциями намного выше. Центральные и южные русские популяции в сравнении с Русским Севером кажутся близнецами.

6.4. ПОРТРЕТ ГЕНОФОНДА ПО ДНК МАРКЁРАМ

Портрет при нехватке пикселей — Гетерогенность — Широтность — Неповторимость — Многосоставность — Гаплотипы мтДНК — Сциллы, Харибды, Прокрусты… — Финно-угорский субстрат — Гаплогруппы Y хромосомы — Удивительная чёткость их географии — Опять финно-угры — Сходство портретов: кисти Классика и кисти Игрека — Итоги прошлого — Фундамент будущего

В этой главе мы постарались рассмотреть и обобщить все полученные к настоящему времени данные по ДНК полиморфизму в русских популяциях. Данных накопилось не то чтобы мало, скорее они бессистемны. Нам пришлось оставить за бортом всё то множество «одиноких» ДНК маркёров, которые изучены только в одной-двух русских популяциях. Ведь для выявления структуры генофонда русского народа нужны знания не о фрагментах, а о репрезентативном ряде его регионов.

ОСОБЕННОСТИ ГЛАВЫ О ДНК МАРКЁРАХ

Кроме важности самого предмета (ДНК полиморфизма) и ограниченного материала (объёма исходных данных), у этой главы есть и ещё одна особенность. Если в прочих главах мы анализируем те исходные данные, которые получены в разное время многими другими исследователями, то данные по ДНК полиморфизму в большинстве наши собственные — нашего коллектива и совместных работ с коллегами из других институтов, проведённых в рамках единого плана. Поскольку общий объём ДНК данных по русским популяциям невелик, это и позволило одному коллективу внести заметный вклад в общую копилку. Это вызывает у нас и больший интерес к ДНК данным, прочувствованным кончиками пальцев (а в экспедиционной части — и на своей шкуре), и большую уверенность в их интерпретации. Ведь экспедиция в каждую популяцию планировалась, исходя из этногенеза русского народа. Но главное — мы можем быть уверены в сопоставимости результатов, поскольку все популяции обследовались единым коллективом и по единой программе.

Повторимся, что для анализа генофонда годятся лишь маркёры, изученные во многих популяциях. Поэтому из аутосомных маркёров (первый раздел этой главы) мы рассмотрели лишь один, но наиболее подробно изученный — CCR5del32. Остальные разделы главы посвящены митохондриальной ДНК и Y хромосоме — системам, ставшим за последние 10 лет стандартом международных популяционных исследований. Но и по ним объём данных невелик. В науке накопились данные о 16 русских популяциях по мтДНК и 19 популяций по Y хромосоме[45]. Но из них только 10 популяций по мтДНК и 14 по Y хромосоме подходят для анализа структуры генофонда. Для сравнения — по антропологической программе изучена 181 популяция, дерматоглифической — 28, по классическим маркёрам в среднем 35, по фамилиям — 839 популяций. То есть ДНК маркёры, давая нам, по всей видимости, самую прямую информацию о генофонде, могут дать её лишь по немногим русским популяциям. И если по остальным маркёрам мы получаем изображение генофонда, составленное из десятков и сотен «пикселей», то для ДНК маркёров мы должны домысливать портрет генофонда по наброскам, составленным всего из десятка точек. Но поскольку во всех современных работах изучается именно ДНК полиморфизм, то в скором будущем можно ожидать значительного увеличения массива данных. Тогда станет ясно, насколько верны наши наброски генетических рельефов отдельных гаплогрупп. Утешает более высокая изменчивость мтДНК и тем более Y хромосомы (рис. 6.3.10.) — это вселяет надежду, что большая дифференцирующая способность самих маркёров отчасти компенсирует нехватку популяций.

Что же касается «обобщённого портрета» генофонда, то в его правдивости уже сейчас можно быть уверенным: главный сценарий изменчивости по ДНК маркёрам подтверждён независимыми свидетелями — главными сценариями антропологических данных и классических маркёров генетики, завершающими две предыдущие главы (4 и 5).