Русский гигант КВ-1. Легенда 41-го года

Вынырнувший с фланга Т-3 выстрелил из тонкоствольной 50-миллиметровой пушки, о которой пренебрежительно отзывались политработники и некоторые молодые офицеры. Между тем эта «гадюка» даже в укороченном, танковом варианте была способна пробить броню «тридцатьчетверки» за 500–700 метров.

Удар небольшого снаряда пришелся в бортовую часть башни, оставив отверстие в верхней части, немного ниже люка. Младший лейтенант, пробитый насквозь, возможно, не успел почувствовать смерть. Он просто исчез в люке, а Т-3 уже добивал следующим снарядом обреченную машину.

Из дымившейся «тридцатьчетверки» успели выскочить два человека. Их преследовал все тот же Т-3 очередями двух своих пулеметов, но танкисты исчезли в траве.

Ерофеев не успел толком познакомиться с командиром второго КВ, но тот действовал неплохо. Удачно вложил снаряд в Т-4 и заставил уйти его под прикрытие железнодорожной насыпи.

Резвый Т-3 попытался достать его с фланга. За прицелом сидел опытный наводчик. Он успел дважды попасть в корпус «Клима Ворошилова». Один удар был особенно крепкий. Видимо, немец стрелял усиленным снарядом.

На броне вспыхнуло фиолетовое пламя, брызнули фонтаном искры. Командира немецкого танка погубила самоуверенность. Т-3 был хорошо бронированной машиной массой двадцать тонн, а усиленный снаряд пробивал на расстоянии трехсот метров броню толщиной шесть с половиной сантиметров.

Но экипаж Т-3 и его командир знали о русском тяжелом танке «Клим Ворошилов» лишь понаслышке, зато были высокого мнения о своей маневренной машине и новых снарядах к башенной пушке.

Ответный выстрел КВ пропахал борозду в скошенной лобовой броне и врезался в верхний выступ под башней. Мощности раскаленной шестикилограммовой болванки хватило, чтобы пробить этот выступ.

Выручая собрата, в КВ стрелял тяжелый Т-4, но второй снаряд, угодивший в основание башни, уже ломал и воспламенял внутреннюю начинку немецкого танка. Из пробоин и открытого люка вырывались языки пламени.

«Клим Ворошилов» тяжело, как медведь, разворачивался лобовой частью навстречу немецкому Т-4. Получил еще один удар, оглушивший экипаж, но выстрелом с четырехсот метров разорвал гусеницу и смял ведущее колесо «панцера».

Бой вступал в переломную фазу. Немецкие танки сумели уничтожить «тридцатьчетверку» и вложить несколько снарядов в тяжелые русские танки КВ. Но обе машины продолжали вести бой. «Тридцатьчетверка» Павла Ютова, меняя позиции, посылала снаряд за снарядом.

Возле железной дороги горели три немецких танка, еще два отошли в тыл, получив пробоины. Тяжелый Т-4 с разорванной гусеницей и смятым ведущим колесом тащили на буксире в тыл. Вслед ему летели снаряды. Не желая терять эти не слишком многочисленные машины с сильной 75-миллиметровой пушкой, немецкое командование усилило огонь.

Мощные КВ-1 держали удары. Обе машины получили еще несколько попаданий, но продолжали стрелять. Немецкие танки стали отходить. Закончившийся вскоре бой, пожалуй, нельзя было назвать победой, хотя немецкая бронетанковая часть понесла серьезные потери в технике.

На правом фланге несколько танков и бронетранспортеров смяли оборону и уничтожили половину третьей стрелковой роты батальона Морозова. Две легкие полковые пушки сумели подбить один вражеский танк, но были расстреляны и раздавлены вместе с расчетами остальными танками.

Здесь повторилось то, что происходило летом на многих участках фронта. Танки сминали окопы, красноармейцы, лишенные артиллерийской защиты, убегали и гибли под пулеметным огнем и гусеницами.

Командир роты, молодой лейтенант, собрав вокруг себя надежных бойцов, пытался остановить вражеские машины гранатами и бутылками с горючей смесью. Немецкие танкисты накрыли их пулеметным огнем и, осторожно объезжая блестевшие среди травы бутылки, попытались прорваться к мосту.

Командир взвода тяжелых танков Петр Шевченко вывел свой КВ-1 на прямую наводку и открыл беглый огонь, не обращая внимания на летящие в него снаряды.

Штурмовое орудие, сумевшее подобраться незамеченным на двести метров, выпустило снаряд в борт, но броню пробить не сумело. Ответный выстрел взломал верхнюю часть рубки и смял командира машины. Экипаж сумел кое-как потушить вспыхнувшее пламя. Но «штугу» догнал следующий снаряд и добил приземистую, опасную, как гадюка, машину.

Прорвавшиеся экипажи немецких «панцеров» уже знали, что представляет собой огромный русский танк «Клим Ворошилов», и отступили. Но четыре машины и взвод пехоты закрепились на отбитой позиции, укрывшись в запасных капонирах и окопах.

Наступила временная тишина, догорали несколько танков и штурмовое орудие. Вскоре открыли огонь немецкие гаубицы, и Ерофеев отвел два КВ и уцелевшую «тридцатьчетверку» Павла Ютова на прежние позиции.

Здесь были более надежные укрытия. Рота собралась в кулак вместе с артиллерийской батареей, десантниками лейтенанта Трифонова и саперами.

Гаубичные снаряды снова подняли завесу дыма и ядовитой гари. Под ее прикрытием на окопы батальона Морозова навалились танки и пехота.