Русский Голливуд. Выходцы из российского пространства и их потомки на «фабрике грез»

Старшая дочь, Эдит, родившаяся в 1905 году, вызвала гнев отца, выйдя в 1930 году замуж за продюсера конкурировавшей фирмы «Фокс филм» Уильяма Гетца. Последний к тому же был по своим взглядам либеральным демократом, активно участвовавшим в политических кампаниях Демократической партии. Сама Эдит в политических делах не участвовала, но вызвала особый гнев отца, когда во время предвыборной президентской кампании 1952 года выступила в качестве хозяйки на приеме кандидата в президенты от Демократической партии, причем от ее либерального крыла, Эдлая Стивенсона (сам Майер поддержал кандидата республиканцев Дуайта Эйзенхауэра, хотя и считал, что тот идет на слишком большие уступки либералам). В результате возник серьезный семейный конфликт, Майер прекратил всякое общение с супругами Гетц, а Эдит была лишена отцовского наследства.

Более ровные отношения сложились с младшей дочерью Ирен, родившейся в 1907 году. Она вышла замуж в том же 1930 году, что и старшая сестра. Но ее мужем стал близкий Майеру кинодеятель Дэвид Селзник, о котором мы подробно расскажем ниже.

В отличие от тестя, Дэвид Селзник поощрял общественную деятельность своей супруги, с чем Майер вынужден был примириться. Ирен стала вначале хозяйкой творческого салона, организуя встречи литературных, театральных деятелей, актеров, режиссеров и продюсеров кино. С некоторыми кинозвездами, в частности с Ингрид Бергман и Кэтрин Хепбёрн, она поддерживала дружеские отношения и высказывалась в их пользу перед мужем и отцом. В то время как Дэвид Селзник считался с мнением жены, ее отец скорее терпеливо относился к нему, хотя, по мнению самих звезд, заботы Ирен способствовали их карьере.

В 1945 году Ирен рассталась с Селзником, переселилась в Нью-Йорк, где проявила талант театрального режиссера. У нее сложились теплые (по некоторым данным, интимные) отношения с драматургом Теннесси Уильямсом. В 1947 году в одном из бродвейских театров Ирен Селзник впервые поставила пьесу Уильямса «Трамвай „Желание“» с Марлоном Брандо в главной роли. И сама пьеса, и ее постановка явились театральными сенсациями, принеся Теннесси Уильямсу славу, а Ирен Селзник широкую известность.

В следующие годы Ирен поставила на бродвейских сценах еще несколько спектаклей, однако такого большого успеха, как «Трамвай „Желание“», они не имели. В 1960–1970-е годы Ирен написала несколько книг об истории Голливуда, в которых исключительно высоко оценивала деятельность своего отца и бывшего мужа. В 1983 году она опубликовала содержательную автобиографию «Частное мнение», в которой немало страниц посвящены театральным деятелям и звездам кино, в частности Ингрид Бергман и Кэтрин Хепбёрн. Критика была единодушной в высокой оценке приложенного к мемуарам фотоальбома, содержавшего оригинальные снимки многих знаменитостей.

Ирен Селзник скончалась в Нью-Йорке в 1990 году.

О Луисе Майере вспоминали как об активном члене Республиканской партии с середины 1920-х годов. Он участвовал в агитационной кампании кандидата в президенты Герберта Гувера, а после его инаугурации удостоился приглашения в Белый дом.

Луис Майер выступал против «нового курса» президента Франклина Рузвельта, считая его «социалистические» мероприятия бедствием для Америки.

В 1934 году Майер был одним из наиболее активных противников Эптона Синклера, выдающегося американского писателя, который выдвигался в губернаторы Калифорнии от Демократической партии, но в особой фракции под названием «Покончим с бедностью в Калифорнии», основанной на концепции «бескровной революции». Майер называл Синклера советским агентом, отчаянно критиковал его «тщательно скрываемый социализм», поддерживая одновременно кандидата республиканцев Фрэнка Мерриама, победившего на выборах.

Имея в виду, что нравы в Голливуде, включая компанию Эм-джи-эм, были весьма свободными (актрисы и актеры легко сходились и легко расходились, нередко во время пьянок происходили всевозможные конфликты, сцены ревности, кровавые драки и т. п.), о Майере в прессе, мемуарах, различных изданиях ходили всевозможные слухи, часть которых, по-видимому, в той или иной степени соответствовала истине.