Русский Исход. Керчь. 1920

Изгнанники
На сердце вновь тоска и горе.
Замолкъ вдали последній бой;
Вокругъ шумитъ седое море
И гонитъ плещущій прибой.
Исполнивъ честно долгъ заветный,
Плывёмъ мы грустно въ край чужой;
На мачте вьётся флагъ трёхцветный —
Последній знакъ земли родной,
Последній символъ прежней славы,
Величья царственной страны,
Эмблема гордая державы,
Погибшей въ омуте войны…
На сердце скорбь, на сердце горе.
А вкругъ, куда ни кинешь взоръ, —
Одно бушующее море
И необъемлемый просторъ[83]

.

По всей видимости, из Керчи с Русской армией эвакуировался поэт и литературный критик Юрий Константинович Торопьяно. В 1919 году его родители, Константин Васильевич и Софья Андреевна, были убиты революционерами в своём имении в селе Темеш близ Керчи (ныне не существует), после чего летом того же года он вступил в Добровольческую армию, записавшись под псевдонимом Терапиано. В начале 1920 года был освобождён от воинской службы вследствие ранения и проживал в Крыму. В эмиграции в 1953 году он написал следующие строки, посвящённые Русскому Исходу:

Отплывающее корабли,
Уносящееся поезда,
Остающееся вдали.
Покидаемые навсегда!
Знакъ прощанія — белый платокъ,
Замирающій взмахъ руки,
Шумъ колёсъ, последній свистокъ —
Берега уже далеки.
Не видать совсемъ береговъ;
Отрываясь отъ нихъ, посмей
Полюбить — если сможешь — враговъ,
Позабыть — если сможешь — друзей.

Погрузка людей с барж на пароход Морского ведомства «Самара», предположительно при эвакуации из Керчи в 1920 год

Крейсер «Генерал Корнилов» у берегов Керчи и прибытие в Константинополь

Эвакуация Севастополя окончилась. 15 ноября время и обстановка в Ялте позволили Главнокомандующему сойти на берег, а в 2 часа дня крейсер «Генерал Корнилов» вместе с ялтинской группой судов вышел в открытое море в сопровождении французских крейсера «Вальдек-Руссо» и миноносца. В 16 часов корабль Главнокомандующего догнал транспорт «Дон» — Пётр Николаевич перешёл на него и поприветствовал войска, которые ответили ему громким «Ура!». Выслушав доклад генерал-лейтенанта М. А. Фостикова о возникших сложностях при проведении им эвакуации в Феодосии, в 17 часов 30 минут П. Н. Врангель вернулся на крейсер и по радиотелеграфу передал в Керчь приказ генерал-лейтенанту Ф. Ф. Абрамову во что бы то ни стало погрузить кубанцев[84].

Командующий 2-й Кубанской казачьей дивизии генерал-лейтенант Михаил Архипович Фостиков 10 ноября получил приказ отходить на эвакуацию к Феодосии, где для его частей были приготовлены суда «Дон» и «Владимир», а для казённых учреждений и раненых — пароходы «Аскольд», «Пётр Регир» и «Корнилов». 12 ноября в 16:30 М. А. Фостиков прибыл в Феодосию и обнаружил там полное столпотворение: улицы города были запружены брошенными лошадьми, подводами, колясками и тачанками. Командующий застал пароходы «Дон» и «Владимир» уже частично загруженными и сразу распорядился снять всех людей и груз, чтобы осуществить посадку своих частей в должном порядке.

Вечером 12 ноября генерал Фостиков доложил по радио П. Н. Врангелю о катастрофическом положении в порту Количество людей, прибывших в Феодосию, значительно превысило расчётные числа, что вызвало серьёзные трудности в проведении эвакуации. Положение усугубилось отправкой из Феодосии на Керчь двух крупных транспортов: 10 ноября — «Екатеринодар» и 12 числа «Харакс»; последний был загружен углём. В тот же день в Феодосию прибыл из Севастополя вместительный пароход «Дыхтау», который мог несколько поправить ситуацию, но судно невозможно было оставить в городе, так как оно направлялось в Керчь для доставки крайне необходимого там угля.