Русский клуб. Почему не победят евреи (сборник)

Назову три имени. Александр Байгушев, разносторонне одаренный русский литератор, известен давно. Его два совершенно новаторских романа о хазарах и о мистическом саркофаге Останкинской телебашни пришлись на несчастные девяностые годы, их тогда мало кто оценил. Но недавняя его книга «Русская партия внутри КПСС», немыслимая по литературной смелости, вышла уже двумя изданиями подряд и мигом исчезла. Сергей Кара-Мурза творит в жанре, вроде бы далеком от привычных представлений о литературном творчестве, но его многочисленные книги последних лет не только будят русскую мысль, но и расширяют наше представление о художественном образе.

Олег Платонов – некое совсем новое явление в литературе, жанр его многочисленных и в высшей степени разнообразных книг даже трудно обозначить привычными определениями. Даже свое сочинение по истории русского народного хозяйства он ухитрился выполнить– мы не преувеличиваем – на уровне отличной беллетристики. А его сочинения на сюжеты новейшей русской истории, его мемуарная книга!.. Об этом надо писать отдельно и подробно.

В последнее время резко возрос интерес к произведениям писателя Юрия Петухова. Ему удалось создать образец художественной публицистики, где в образной форме воплощаются животрепещущие интересы современного русского общества, в особенности его молодой части. Некоторые его произведения прямо-таки впечатляют своей неожиданностью и остротой. Мы имеем в виду очерки его о знаменитой картине «Мона Лиза», о романе М. Булгакова «Мастер и Маргарита» и его новейшей киноэкранизации.

Беседовал Юрий Глухов

Великий преобразователь и его император

Петр Аркадьевич Столыпин был, что теперь очевидно, кажется, всем, одним из выдающихся деятелей государства Российского за всю тысячу лет его существования. Ни грана преувеличения в этой оценке нет. Однако, и это частенько случалось в России, его поносили со всех сторон при жизни, а потом начисто забыли несколько поколений потомков. Памятник ему снесли сразу после февраля 1917-го, а в «самостийном» Киеве восстанавливать «москаля» не желают. И более полувека на задворках исторических учебников он упоминался вскользь и с пренебрежительными эпитетами. И завершим: до сих пор биография Столыпина у нас не издана.

А ведь какой блестящий был человек, сколь разносторонне талантлив! Одна родословная чего стоит. Род Столыпиных впервые упомянут в русских летописаниях под 1556 годом, в эпоху Ивана Грозного, когда «второй Титович Столыпин» оставил свою подпись под важным документом (значит, второй сын неизвестного Тита Столыпина). К началу XX столетия в России лишь немногие аристократические семьи имели более древнее происхождение.

Его прадед Алексей Емельянович Столыпин был отцом знаменитой в истории Екатерины Алексеевны, в замужестве Арсеньевой; от ее единственной дочери Марии, в замужестве Лермонтовой, родился великий русский поэт. О Столыпиной-Арсеньевой, женщине выдающихся дарований и красоты, создана целая литература. Отец преобразователя России, Аркадий Дмитриевич, был двоюродным братом матери Лермонтова. Он занимал крупные государственные посты в правительствах Александра II и Александра III, ушел в отставку в высоком гражданском чине тайного советника. Скончался в преклонном возрасте, когда его старший и поздний сын только-только начинал свою политическую карьеру.

А начинал он ее весьма скромно. Окончил естественный факультет Петербургского университета, получил отличное гуманитарное образование и, как все в семье, – боготворил Лермонтова, произведения которого знал наизусть, даже большие отрывки из прозы. Отец завещал Аркадию обширные поместья в Ковенской и Гродненской губерниях, ныне это южные районы Литвы и западные области Белоруссии.

Родовитость, природные деловые качества и прекрасные манеры сделали его сперва уездным, а потом и губернским предводителем ковенского дворянства. Выборная должность эта была весьма почетной, но не давала никаких административных прав, более того – требовала немалых расходов: «дворянство любит радушие», как говаривал по сходному случаю один известный гоголевский персонаж.

Однако вскоре молодой юрист-землевладелец был замечен и отмечен в Петербурге – в 1902-м его назначили Гродненским губернатором. Должность, прямо скажем, так себе, губерния окраинная, небогатая, но… Номенклатура есть вовсе не советское порождение, как многие полагают. Она существовала по крайней мере со времен Древнего Рима; вот сделался римский гражданин, скажем, прокуратором какой-либо, хоть и малой, провинции, позже на меньшую должность его направлять уже вроде бы неловко. Так и с молодым губернатором Столыпиным. И года не прошло, а его уже переводят на ту же должность в Саратов. О, тут совсем иное дело, губерния, густо населенная и «хлебная» – в прямом и переносном смысле слова.