Русский консерватизм и его критики: Исследование политической культуры

Впервые тема этой книги пришла мне на ум полвека назад, когда, пораженный сходством между коммунистической Россией и Московским царством, я решил заняться изучением русского консерватизма. Среди моих бумаг есть заявка, написанная в 1956 году на имя Клайда Клакхона, основателя и директора Русского исследовательского центра в Гарварде, стипендиатом которого я был. В ней я определял свой научный интерес следующим образом:

В настоящее время я занимаюсь консервативной традицией в современной российской истории… Это вопрос, привлекший мое внимание в связи с изучением русской истории XVIII — начала XX века, — как и в силу каких причин (действительных или предполагаемых) Россия сохранила свою автократическую систему правления даже после того, как эта система была отменена в большей части Европы?

Я начал свой проект с монографии об историке Николае Карамзине, который в 1810–1811 годах написал классический манифест русского консерватизма, чтобы отговорить Александра I от реализации его либеральных замыслов на том основании, что самодержавие является единственной подходящей для России формой правления. В 1959 году я опубликовал перевод этого документа, сопроводив введением, объяснявшим обстоятельства его появления[1]. В 1970 и 1980 годах я выпустил двухтомную биографию Петра Струве, мыслителя, который начал свой интеллектуальный путь как марксист, затем отказался от марксизма в пользу либерализма и закончил свое развитие как либеральный консерватор[2]. В 1974 году я опубликовал свою интерпретацию русской политической истории с древнейших времен до конца XIX века, основанную на идее «патримониальной», или «вотчинной», монархии, крайней формы абсолютизма, при которой русские суверены не только управляли своим государством, но и владели им[3]. В промежутке я написал ряд книг на другие темы, главным образом о русской революции.

Если после долгого перерыва что-то заставило меня вернуться к теме, волновавшей меня в молодости, так это поразившая меня скорость и, можно сказать, неизбежность, с которой русские люди, избавившись от самой крайней формы автократического правления, когда-либо известной в истории, и вроде бы выразив готовность принять демократию, снова, как и в 1917 году, стали искать защиту в подчинении «сильной руке». Похоже, Россия, в силу причин, заложенных в ее социальной структуре, культуре или в их взаимодействии, обречена на авторитарное правление. Под этим термином я имею в виду правление, при котором граждане отказываются от своих политических и гражданских прав в обмен на стабильность и порядок. В то время как на Западе консервативная идеология появилась как реакция на крайности Просвещения, давшие знать о себе во Французской революции, в России на протяжении всей ее истории она была основополагающей теорией управления, последовательно поддерживавшейся верхами и господствовавшей в общественном мнении.

Термин «консерватизм» имеет разные значения в зависимости от политической культуры страны, ибо именно она определяет, что он стремится сохранить[*]. В Соединенных Штатах, например, консерватизм подразумевает ограничение государства, тогда как в России, наоборот, его расширение.

Квинтэссенция русского консерватизма — самодержавие, и в этой книге история консерватизма прослеживается с момента возникновения идеала автократического правления в начале XVI века, когда появилась русская политическая теория, до начала XX, когда, по крайней мере на время, эта проблема была решена введением конституционного парламентского режима. Отход от традиции продолжался лишь одно десятилетие, но к тому времени спор между сторонниками самодержавия и теми, кто выступал за его ограничение, исчерпал себя: с началом XX века становилось все труднее находить новые аргументы в защиту той или иной позиции.

Идеология русского консерватизма — это предмет, который, по большому счету, игнорировали как либеральные, так и радикальные историки[4]. И до, и после революции они склонны были уходить от его обсуждения, считая эту идеологию или самооправданием режима, стремившегося сохранить свою неограниченную власть, или выражением эгоистических интересов имущих классов — во всяком случае, идеология консерватизма лишалась серьезного интеллектуального содержания. Вследствие этого имеющаяся литература не соответствует тому значению, которое консерватизм приобрел как в российской теории, так и на практике. В Советском Союзе, несмотря на реальные успехи консерватизма, эта тема находилась под запретом, однако после распада СССР она сразу же вызвала огромный интерес и привела к публикации большого количества книг. Составитель одной из лучших из них признает, что «в XIX веке консервативная идеология, несомненно, была в России господствующей не только в правящих верхах, но и в обществе»[5].