Русский консерватизм и его критики: Исследование политической культуры

К несчастью для Никона, подобные идеи нарушали традиции и шли вразрез с практикой Московского государства, которое привыкло обращаться с церковью как с подчиненным*. В результате собор принял никоновские исправления священных текстов и изменения церковных обрядов, но отказался вернуть его на патриарший престол, несмотря на его настойчивые утверждения, что он никогда не оставлял своего места. Вместо этого собор лишил его сана и заключил в Белозерский монастырь далеко на севере (когда-то служивший местом обитания заволжским старцам), где Никон провел остаток своих дней.

Русская церковь, ослабленная расколом, потеряла остатки своей независимости в начале следующего столетия, во время правления Петра I. Петр был враждебно настроен по отношению к духовенству, потому что оно противилось, пусть даже лишь пассивно, его вестернизаторским реформам и потому что подозревалось в причастности к заговору, возглавлявшемуся его сыном Алексеем и имевшему целью реставрацию старых обычаев. Он также находил неприемлемым существование конкурирующего источника власти, неважно, насколько слабого: по этой причине Петр покончил с патриаршеством, объяснив, что страна не может иметь двух суверенов[69]. После смерти патриарха Адриана он назначил в качестве «местоблюстителя патриаршего престола» Стефана Яворского.

А после смерти Яворского в 1721 году Петр вообще ликвидировал сан патриарха, заменив его министерством духовных дел, названным Священным синодом и дожившим до революции 1917 года. На протяжении своего существования он возглавлялся мирянами, иногда даже военными.

И при этом Петр не ограничил свои нападки на церковь только административными мерами. Он экспроприировал церковные и монастырские земли, таким образом разрубив гордиев узел, определявший отношения между церковью и государством более двух столетий. Духовенство и монахи, которые не оказали никакого сопротивления этому решительному шагу, были переведены на государственное жалованье. Вопрос об отношениях государства и церкви был решен окончательно — с этого времени русская церковь стала частью государственной администрации.

Политическая теория в настоящем смысле этого слова, не просто как компиляция идей, а как доктрина государства с объяснением его истоков и оснований, законных полномочий и его отношения к обществу, впервые появилась в России во время правления Петра Великого. Произошло это в силу нескольких причин. Во-первых, Петр уменьшил влияние церкви на политику, превратив ее из формально автономной организации в простой инструмент власти. Во-вторых, он был первым русским правителем, рассматривавшим государство как самостоятельный, отделенный от личности монарха институт, которому каждый, включая самого монарха, был обязан служить[*]. И, в-третьих, Петр приказал перевести некоторые из наиболее известных западных политических трактатов, незнакомых русским. К 1730 году, спустя пять лет после смерти Петра, когда Россия переживала кризис престолонаследия, ее ведущие полемисты могли свободно цитировать Бодена, Гоббса, Локка, Гроция и Пуфендорфа.

Путешествия за границу тоже способствовали появлению политической теории в России. До Петра русские путешествовали на Запад только по официальным поручениям и в этой роли не проявляли особого интереса к иностранным культурам: так называемые статейные списки, которые они составляли по возвращении, были формальными отчетами, почти ничего не говорившими о заграничных нравах. Но Петр послал учиться за границу множество молодых людей; он также учредил первые постоянные российские посольства. Пребывание за границей открыло этим русским глаза на образ жизни, сильно отличавшийся от их собственного, и такой опыт в некоторых случаях приводил к сравнениям не в пользу России. Примером может служить путевой журнал П.А. Толстого, которого Петр отправил в Италию изучать кораблестроение. Толстой в основном поражался разнообразию и богатству итальянских каменных зданий, необычных для России, но замечал также и другие черты западной жизни, высказавшись после пребывания в Венеции о ее удивительном богатстве, религиозных церемониях, музыке и об отсутствии пьяных[70]. Результатом подобного опыта стало то, что русские начали намного чаще задавать себе вопросы о собственной стране и ее правительстве.