Русский край, чужая вера. Этноконфессиональная политика империи в Литве и Белоруссии при Александре II

Первоначальная реакция руководства ВУО на запрос Толстого особенно интересна для анализа самой динамики бюрократического разворота от интеграции к сегрегации в политике по «еврейскому вопросу». Толстой, казалось бы, предлагал то самое, о чем Корнилов твердил генерал-губернатору буквально накануне. Тем не менее попечитель ВУО не только не спешил ликовать по поводу совпадения с министром в мнениях и начинаниях, но и даже совершил некое обратное поползновение: его ответное отношение Толстому от 31 января 1868 года, готовившееся, судя по черновикам, с особым тщанием, могло быть прочитано как попытка заступничества за отдельные еврейские училища. В первую очередь Корнилов вежливо предостерегал министра от сопоставления успехов еврейского просвещения в Одессе и Вильне по одному отдельно взятому критерию – численности учеников в гимназиях. Сделанное на такой основе заключение «об отсталости евреев западных губерний от своих единоверцев… в Новороссийском крае, в стремлении к просвещению… значительно смягчается, если принять в соображение, что в Виленском учебном округе существует Раввинское училище» (с 434 учениками), учебная программа которого соответствует уровню среднеобразовательного заведения. Между тем в чуть более раннем представлении генерал-губернатору Корнилов именно сходство с гимназией, провоцирующее тягу выпускников в университет, отмечал среди «нештатных» характеристик раввинского училища, подлежащих устранению.

Если Толстой требовал сведений о числе еврейских учеников только в гимназиях и прогимназиях, то Корнилов, как бы предупреждая следующий запрос министра, а на деле меняя постановку проблемы, собрал таковые и по начальным, т. е. приходским и сельским школам. Цель состояла в том, чтобы показать, что министерству не из-за чего слишком тревожиться: мол, евреи почти уже не делают различия между отдельным или совместным с христианами обучением своих детей с самых малых лет. Одновременно это был и запоздалый полемический выпад против Постельса, в отчете которого успехи Виленского округа на стезе начального образования оценивались сдержанно. Корнилов приводил общую цифру по всем средним и начальным общеобразовательным заведениям: из 54 636 учеников (мальчиков – 47 873, девочек – 6763) 1446 были евреями (мальчиков – 1032, девочек – 414)[2109]. Относительно же казенных еврейских училищ 1-го разряда он вскользь замечал, что они – «не что иное, как элементарные школы для обучения русской грамотности», почти одинаковые с приходскими[2110], – и умалчивал о том значении, которое придавал их скорейшему уничтожению ради преодоления еврейской «замкнутости». Наконец, он поддерживал мысль министра о том, что обеспечиваемые свечным сбором специальные стипендии для гимназистов-евреев надо отменить, но имеющие высвободиться деньги предлагал расходовать не на ремесленные отделения в уездных училищах (они уже фактически существовали), а на субсидии общеобразовательным женским пансионам («Совместное в общих заведениях обучение русских и еврейских девочек… ослабляло бы… чрез юное женское поколение упорный еврейский сепаратизм и замкнутость, поддерживаемые в мужском еврейском населении»)[2111].