Русский менеджмент

Итак, что получается. Зная законы развития систем (в частности эффект масштаба, разделение труда, убывающую отдачу) мы можем обеспечить гармонию между подсистемами (и их взаимодействием) таким образом, что сдвинем наступление убывающей отдачи (нарушения гармонии) на чуть более поздний период – это вполне возможно.

Для спортсмена это может быть специальная система тренировок (как у Тейлора, который ввел более оптимальные этапы работы и отдыха и, т.о., увеличил количество переносимых чугунных болванов с 12,5 тонн на человека до 47, 5 тонн при той же физической усталости рабочих – чем не спорт).

Также и компания, при использовании соответствующих методов управления может быть гигантской (скажем, как IBM), но управляемой лучше, чем более мелкая (тот же родной (поскольку я нижегородец) мне ГАЗ).

НУ, А ЧТОБЫ НАМ НЕМНОГО РАЗБАВИТЬ НЕ ТАКУЮ УЖ ПРОСТУЮ ТЕОРИЮ, РЕКОМЕНДУЮ ПРОЧИТАТЬ ВТОРУЮ СКАЗКУ «ТЕРЕМОК». ЕСЛИ ЖЕ ВЫ СЕБЯ СЧИТАЕТЕ ПРОДВИНУТЫМ ТОП-МЕНЕДЖЕРОМ, ТО ВАМ ПРЕДЛАГАЕТСЯ

СТАТЬЯ «УНИВЕРСАЛЬНЫЙ СОЛДАТ ДЛЯ БИЗНЕСА», ДАННАЯ В ТРЕТЬЕЙ ЧАСТИ В ПРИЛОЖЕНИИ к параграфу Реферат для топ-менеджера.

Что касается вопроса «Почему вредно толстеть?», то ответ попробуйте найти сами, не все же мне отвечать.

Русский менеджмент супротив американского. Мой блог

Любозн. гендир – А как ты надумал стать консультантом по управлению, любопытно?

Автор – это тоже самостоятельная история, которая началась довольно забавно.

«ПОКАЖИТЕ МНЕ РУССКОГО ЭКОНОМИСТА!»

Еще не консультант, но уже не совсем препод

История эта произошла в первые годы моей работы в нижегородском инязе.

Было на кафедре экономики нас тогда всего 3 штатных препода, включая заведующую. Двое вели занятия по экономической теории, а я по спец. дисциплинам управленческого направления. Ну и, конечно, более десятка пришлых преподов с других вузов (мы, в свою очередь, тоже подрабатывали – кто где в разных вузах и образовательных проектах).

И вот вдруг прибегает к нам на кафедру один из инициаторов экономического дополнительного образования в инязе – Некто. И говорит: «К нам в университет приехал с визитом ректор «Парижа-8» – французского университета с корпусом студентов в 20 000 человек. А еще первый проректор этого вуза, специализирующийся на экономических вопросах, в частности в банковской сфере, он-то и попросил «показать ему русского экономиста». А я же говорю, что штатных нас было всего трое, остальные редко заглядывали – бегали с вуза в вуз и поймать их было почти невозможно.

В этот день кроме зав. кабинетом и машинистки на кафедре из преподов был только я, опытные преподаватели экономической теории (те двое, каждый с почти двадцатилетним стажем педагогической работы) – отсутствовали.

И вот меня пошли, как слона, показывать французскому экономисту. При этом мне было строго настрого наказано: «Вам говорить ничего не нужно, мы сами все уладим».

Ну и начали свое общение – инициаторы организации в то время отделения международного бизнеса иняза и неразговорчивый «слон» под названием «настоящий живой русский экономист». Говорили они по английски (так как француз им хорошо владел).

Я сидел и слушал, ничего не понимал – так как английский только сейчас начал потихоньку изучать. Сижу и думаю – зачем меня позвали? И решил что-нибудь сказать. И говорю по русски: «А можно я господину Фабру задам вопрос» (его звали Рено Фабр).

Преподы иностранных языков со страхом на меня поглядели и с укоризной – мол, мы тебя же предупреждали – сиди молчи, когда в недавно закрытый город Горький приехали важные для международных контактов университета иностранцы.

А господин Фабр вдруг вспомнил, что он просил показать ему «живого русского экономиста» (а меня ему уже так и представили в начале разговора) и с удовольствием согласился выслушать мой вопрос.

«Господин Фабр, – произнес я на чистом русском языке (а на каком еще языке говорят „живые русские экономисты“), – Вас может интересовать тема конверсии военных предприятий?»

Мой вопрос быстренько перевели на французский (там был и переводчик (спец по французскому переводу с этого же переводческого факультета, где была «зафиксирована» наша кафедра экономики), но до этого момента он не требовался. Фабр сильно оживился, сказал, что эта тема его сильно интересует, так как во Франции также много предприятий работает на оборону и там тоже такая тема есть.

Через короткое время, весь разговор шел уже только по теме конверсии оборонки (где я проработал 16 лет) и уже только с «живым русским экономистом» (я себя чувствовал почти как открыватель Северного полюса – настоящий экономист и в России, да еще в такой глубинке!)