Русский менталитет. Рашен – безбашен? За что русским можно простить любые недостатки

Шведский бизнесмен Дальгрен, возглавлявший супермаркеты IКЕА в наших городах, доволен: «Когда мы открыли первый магазин, у нас было меньше 5 % товаров, произведенных в России. А сейчас их у нас более 30 %». Вначале его магазин каждый день наводняли проверяющие. Но хитроумный швед заставил каждого из них заполнять анкету: имя, должность, цель проверки, кто их послал и т. п. Причем в трех экземплярах, из которых один – для ФСБ. Толпа инспекторов сразу растаяла. Дальгрен верит в наше будущее. По его мнению, положительные перемены в стране произойдут, когда к власти придут другие люди – те, кто сейчас молод: «Все, что вам нужно, это… избавиться от горе-руководителей, которые работают не на благо страны, а на собственный карман». Иностранцы советуют нам развивать инфраструктуру, преодолеть коррупцию и, самое главное, реформировать судебную систему, обеспечить справедливый суд и соблюдение законов.

Сможет ли Россия повысить производительность труда? Вместо политики «экономического национализма» нам нужна ориентация на открытую экономику. Так считает Ростислав Капелюшников, заместитель директора Центра трудовых исследований НИУ ВШЭ»: «Сейчас силовые структуры контролируют весь бизнес снизу доверху. Такого тотального контроля над экономикой быть не должно». По его мнению, для повышения производительности труда «надо менять всю политико-экономическую структуру». Иначе будут развиваться только компании, находящиеся под контролем государства. Таким образом, корень российских проблем не в отсутствии у русских предприимчивости, а в сложившихся правилах игры.

Пока гром не грянет…

«Чем серьезнее опасность, тем плотнее русские смыкаются в единое целое», – говорил Энгельс. Например, в годы Великой Отечественной войны поэт А. Твардовский так выразил всеобщее настроение: «Нынче мы в ответе за Россию, за народ и за все на свете… Тут не скажешь: я не я, ничего не знаю, не докажешь, что твоя нынче хата с краю».

В русской истории периоды стабильности чередовались с кризисными периодами – реформами, революциями и войнами. В экстремальной ситуации, при защите от врагов или когда стремились догнать Запад, у нас просыпался всеобщий коллективизм и проявлялись чудеса работоспособности, готовность к предельной и эффективной мобилизации. Вот как в 1703 году по указанию Петра I началось строительство Петербурга: «По недостатку землекопных орудий большая часть работ производилась голыми руками, и вырытую землю люди носили на себе в мешках или даже в полах платья». Вспомним подвиги Минина и Пожарского, героев войны 1812 года, индустриализацию 1930-х годов, быстрое перебазирование заводов на восток и победу в Великой Отечественной войне. Успех обычно достигался после раскачки, ценой огромных жертв и затрат, расточительного расходования людских и природных ресурсов.

В критических обстоятельствах, в решающие моменты люди проявляли гражданское мужество и героизм. Захватчиков победили, страну спасли – и опять наступал период стабильности, застоя. Снова брали верх терпение и покорность судьбе, пофигизм, коррупция и воровство. Таким образом, у нас есть черты менталитета, тесно связанные с поворотами нашей истории. Не случайно в русских былинах возник герой Илья Муромец, который провалялся на печи 30 лет, а потом побил всех врагов России. Веками в течение короткого лета крестьянам приходилось работать быстро и в полную силу, до изнеможения. «Летом пролежишь – зимой с сумой побежишь», «Летний день год кормит». Отсюда у русских возникла способность к крайнему напряжению сил на короткий период времени. В отличие от жителей Запада у нас нет привычки к размеренному и продолжительному труду. Чередование сверхнапряжения и расслабления сформировало особый тип человека. Французская писательница де Сталь в книге о России в 1821 году отметила: «В простом народе видишь непостижимую лень до той минуты, когда пробуждается его энергия. Тогда она не знает преград… и побеждает стихии так же, как людей».