Русский морок

— Какой ясно и понятно! — Саблин с беспредельным интересом глядел на своего друга. — Откуда у тебя все это? Что за намеки?

— Намекать можно только барышне, — допивая второй стакан компота, глубокомысленно заявил аналитик, — а в нашем с тобой деле мы намеки хоть и имеем, но должны работать с железными фактами.

— Так, откуда ты все это понабрал?

— Отовсюду, наш мир беспределен, и это все мои фантазии! Я же не даю тебе официальный анализ, подписанный и проведенный в журнале секретной корреспонденции, а так, между двумя стаканами компота, в шутках и юморе. Ладно, не бери в голову. Может, и есть что в этом. А может, и нет. Ну, бывай!

Он ушел. Саблин, внутренне ругаясь на своего друга, как, впрочем, и в школе, после его таких же витиеватых, заумных разглагольствований, быстро доел, что осталось после набега Быкова, и пошел докладывать Быстрову.

— Вот так обстояло дело, Павел Семенович! — закончил изложение Саблин и вопросительно посмотрел.

— Да уж, дружок у тебя! Такое несет! — протянул Быстров. — И как ты его выдерживал десять лет за одной партой?

— Пять! С пятого класса! Они приехали из загранки тогда, как он намекал, отсиживаться у нас в Крае, ховались от кого-то! Ну, а потом, родители снова в Москву, и там, за кордон, а он остался здесь продолжать службу.

— А что в оперативники не пошел, как отец? — задумчиво спросил Павел Семенович, оттягивая момент решения по разговору Влада и Саши. Он знал, что у Александра через отца, в Москве, одни друзья-товарищи, которые и скидывают ему горячие полуфабрикаты, из которых он готовит свои дьявольские блюда. — Так что он не подался на оперативную?

— К сожалению, у него обнаружили нейроциркулярный цикл по гипертоническому тракту! Ну, попросту говоря, он всегда сильно мандражирует, и у него сильно бьется сердце романтика!

— Что за слово! Скажите лучше нормальным языком, волнуется, нервничает! Какие-то пацанские выражения! Ладно, то, что он сказал, это хорошо, это мы будем учитывать. У него через отца и его друзей в Москве очень широкие возможности зацепить интересную информацию. Эту аналитическую справку я почитаю, а потом, если необходимо будет, пересечемся с начальником его отдела.

Этот сумбурный разговор в столовой добавил странные мысли во все происходящее для Быстрова, а когда появилась информация из НИИ отдела «Т» КГБ СССР о совпадении двух разработок, то стало уж совсем туманно.

Каштан стояла, так и не присев к столу, ожидая его ответа, пока он прокручивал в голове этот эпизод, потом в задумчивости открыл колпачок авторучки и нарисовал два круга. Немного подумал и пририсовал между ними еще один, поменьше.

— Это как понимать? — он показал на первый, потом на второй и соединил их линией. — Кто первый в этом деле?

— Скажу так, за месяц, даже за два невозможно получить материал такого объема, особенно алгоритмы работы системы. А они откуда-то взялись, словно год, а то и больше проводились стендовые и даже полетные испытания.

— Не понял! — Павел Семенович откинулся на спинку стула. — Вы хотите сказать, что совпадение получилось уже здесь, у нас?

— Да, именно так. При передаче изделия сюда была иная система наведения на цель. И вот на прошлой неделе «КБхимпром» предложило новую разработку. Экспертиза в НТЦ нашего управления выявила совпадение.

— Может быть, они и мы шли одним путем в этом исследовании, что и привело к одинаковым результатам? — со слабой надеждой спросил Павел Семенович.

— Исключено, этот принцип рассматривался, но был отклонен в Москве разработчиками еще в прошлом году, там пришли к выводу, что данный принцип ведет в технологический тупик. Они сильно ошибались!

Быстров помолчал, потом неожиданно спросил:

— Откуда у вас эта информация?

— С площади Дзержинского, дом 2! Откуда же еще? — Каштан сознавала, что таким ответом затягивает себя в необходимость объяснения, когда и как именно она получила эти данные. Так оно и вышло.

Быстров небрежно спросил:

— Вы сказали, получила, а не получили? У вас что, есть свой канал связи?

— Да, из Инстанции пришел на мое имя гневный запрос доложить о положении вещей в этом деле. Правда, я сама была инициатором этой экспертизы, но… — немного подумав, ответила Каштан, — меня бы никто не послушал, если бы не бдительность наших немецких товарищей, которые заметили это и поддержали меня.

— Ах вот! Даже так! — Быстров хотел было продолжить о ее канале связи, но ограничился этими восклицаниями.

— Ну, так уж случилось, Павел Семенович! Ладно, давайте к нашим баранам!

Дора Георгиевна, не глядя на Быстрова, достала свой блокнот, открыла страничку и ткнула пальцем:

— Здесь, на «КБхимпром», был подготовлен новый проект. Это другой аппарат. Как видите, результат получился весьма странный, если не тревожный.

— Кто громче всех кричит: «Держи вора», сам вор или я не я, и лошадь не моя! — хмуро отозвался Быстров, который так и не получил ответа на свой вопрос о канале связи Доры Георгиевны. — Что же это означает в нашем понимании?