Русский морок

— Павел Семенович, какие будут указания?

— Сейчас, сейчас, Василий! — Быстров просматривал последние рапорты и сводки. — По нашим предположениям и косвенным уликам Федоров произвел копирование совсекретных материалов. Где они находятся, нам неизвестно. Они могут быть дома, на его работе, в любом месте. Вероятнее всего он поставил знак готовности на распределительной телефонной тумбе недалеко от своего дома. Теперь мы ожидаем действий со стороны французов, они, получив материалы, будут рваться в Москву. Однако срок действия их разрешения на выезд истек, а новое разрешение они пока не получали. Данные материалы у Федорова заберет Немецкий и передаст «Проходчикам». Сами французы не рискнут пойти на это, имея своего агента. Брать всех надо на моменте передачи.

— Павел Семенович, Немецкий может и сам, получив материалы, тащить их в Москву, по договоренности с французами! — осторожно заметил Елкин.

— Может! Поэтому определяемся на два варианта.

В этот момент в дверь кабинета стукнули, и вошла Дора Георгиевна. Она глянула на Быстрова и Разгоняева, сделала сконфуженное лицо.

— Простите, помешала?

— Нет, Дора Георгиевна, отнюдь нет! Присаживайтесь, — Быстров привстал, выбросив руку в сторону стула, — мы просматриваем последние установки.

— И что говорят нам последние установки? — в том же тоне с подтекстом переспросила Каштан.

— Да вот то и говорят, чтобы находиться в готовности. Назревают события, которые могут потрясти наш тихий, провинциальный городок.

— Так уж и потрясти? — зацепилась Каштан.

— Да, уж поверьте мне!

— А ведь можно и не трясти! — безразлично бросила она. — Павел Семенович, всякое потрясение, как круги на воде от брошенного камня, имеют свойство расходиться на большое расстояние и таят в себе большую неопределенность. Товарищи, не могли бы вы оставить ненадолго нас?

Разгоняев и Елкин вышли, а Дора Георгиевна повернулась к Быстрову и быстро заговорила, стараясь поймать его убегающий взгляд.

— Прошу вас только об одном! Проинформируйте меня, что вы собираетесь делать? Генерал недоступен, вы скрываетесь от меня, я ничего не знаю, что происходит!

Она пришла, предполагая, что контрразведка уже вышла на план задержания стажеров. Все сведения, собранные ее группой, а также то, что последние несколько дней она перестала получать полную информацию по управлению, говорили ей об этом. Быстров начинает сильно противодействовать ей.

Быстров сел напротив Доры Георгиевны, понимающе улыбнулся и сказал:

— Вы хотите получить доступ к строго засекреченной операции отдела контрразведки, а я тоже хочу иметь информацию по строго засекреченной операции, проводимой вами.

— Как понимать вас?

— Да так и понимайте, что мы находимся в равном положении. Ни вы не знаете ни о чем, как и я не знаю ничего! Мы только сидим в догадках!

Каштан хорошо понимала Быстрова и весь тот подтекст, который выносился на поверхность.

— Ладно! Не хотите, не надо! — она встала и пошла к двери, открыв ее, тихо сказала: — Не будем же мы воевать друг с другом?

— Что будет, то будет! Я же фаталист! — сосредоточенно глядя на нее, понимая истинный смысл ее вопроса, ответил Быстров и пошел следом. Они вышли в коридор управления.

— Вы сейчас к себе или в Крайком? — спросил Павел Семенович.

Каштан почувствовала холодок у сердца после этой небрежной фразы Быстрова. Он словно угадал ее мысли, а может, угадал и не только мысли, а уже и догадывается о чем-то? Этот каэровец силен анализом, делает хорошие умозаключения на ничтожных фактах и мелочах. Будь ее воля, она бы уже давно ввела его в свою операцию.

— Да, возможно, я зайду в Крайком, а может, и нет, а почему вы задаете мне такие странные вопросы? Словно я в Крайкоме работаю? Мое место здесь, ну и на кафедре иногда! — она улыбнулась Быстрову, словно приглашая сменить тему и обсудить кафедральные вопросы.

— Да нет, ничего! Это у меня так, к слову пришлось.

— А если к слову, то и у меня есть вопрос.

— Дора Георгиевна, давайте завтра. Сегодня уже не до вопросов.

— Ладно. Завтра так завтра!

Для Доры Георгиевны этот короткий разговор означал многое, стало ясно, что ее окончательно отделили от планов контрразведки. Вчера она получила разъяснения от помощника Андропова по поводу того странного разговора Быстрова со своим бывшим земляком, который работал в Москве в Большом парткоме, о том, откуда у парткомовца такая совершенно закрытая информация.

Помощник коротко сообщил, что председатель поставил в известность Дормидонта Хромова, завсектором инспекции, об операции и о ее роли в ней. Это было продиктовано необходимостью заручиться поддержкой этой могущественной организации, когда закончится операция «Тор», и неизвестно, какие последствия могут быть. Каштан поняла этот упреждающий ход и оценила принятые меры страховки группы.

Дора Георгиевна вернулась к себе, не успев присесть, услышала, как стукнули в дверь кабинета, и в приоткрывшуюся дверь заглянул дежурный офицер.

— Товарищ полковник, вас просит зайти генерал!

Она знала, что быть храбрым трудно, но еще лучше она знала, что храбрецам редко воздают по заслугам.