Русский морок

На своей остановке Виктор Ефимович оглянулся, автобус уже пошел дальше, тот неизвестный, в котором он все же признал Люка, перешел через улицу и быстрым шагом уходил в глубь дворов. Двое из наружного наблюдения, переговариваясь, осторожно вели Федорова к подъезду дома. Там они, дождавшись, когда тот войдет в подъезд, подошли к машине и, стукнув в стекло, нырнули внутрь.

Придерживая в кармане пакет с долларами, Виктор Ефимович торопливо открыл квартиру и, не раздеваясь, прошел в ванную, где достал сверток, обернутый в целлофан. Открыл и пересчитал пачку долларов. Там был тот самый гонорар, который он затребовал во время вербовки.

Вернулся на кухню, открыл окно, посмотрел влево, вправо, положил на подоконник давно приготовленный пакет с микрофильмами, по дороге обернув уже в белую тряпку, и столкнул его вниз, в сугроб. Сверток мягко прошелестел. От угла метнулась быстрая тень и пропала.

Виктор Ефимович облегченно вздохнул, прошел в комнату и спрятал североамериканские доллары в коробку для магнитофонных бобин.

К общежитию Люк пробирался дворами, крепко прижимая к себе под мышкой контейнер с фотопленками. Марта шла позади, меняя свое местоположение, проверяясь, возвращалась, затем нагоняла скорым шагом ушедшего вперед Люка. В парке он свернул по заснеженной дорожке к туалету, занял кабинку и сорвал с себя камуфляж, прошел к мусорному ящику под умывальными раковинами и, покопавшись, достал из глубины плотно свернутую куртку и кепи. Одел их и побежал по легкому морозцу домой. Контейнер он переложил в бандаж на животе. Марту, переодевшуюся в женском туалете, он все время ощущал позади себя, и, судя по всему, она не обнаружила наблюдение за ними, что уже значительно ободряло его.

При входе в вестибюле все также сидела агентша по распространению билетов. До восьми вечера она просидела, так и не приметив ничего по объектам. Вначале девятого она ушла, позвонив по дороге из телефона-автомата Разгоняеву, и доложила, что все было тихо, стажеры прогулялись вечером и вернулись.

За полтора часа до отхода поезда Подобедов увидел первую машину со спецназом Краевого УКГБ, еще через две минуты подошла вторая, а за ней черная «Волга». Они стали у ограды перед выходом на перрон, около торцевой стены фасада здания.

Дора Георгиевна повернула голову к Подобедову и кивнула, после чего неторопливо пошла через привокзальный скверик. Подойдя к «Волге», она сняла перчатки и ногтями стукнула по окну с той стороны, где сидел Быстров, и знаком пригласила выйти.

— Какими судьбами! — он опустил окно, осмотрел пространство за спиной Каштан и неторопливо вылез из автомобиля.

— Быстров, сворачивайте свою операцию!

— Не понял!

Павел Семенович цепко оглядывал небольшой асфальтированный участок, где она стояла, который примыкал к скверу. В слабом свете фонарей он видел несколько неясных фигур людей, которые проходили рядом, невдалеке, за сквериком, также он увидел знакомые автомобили группы Каштан.

— Быстров, не заставляйте меня дважды повторять приказ! — сказала Дора Георгиевна и, расстегнув пальто, положила руку на кобуру с «Браунингом».

— Чей приказ? — вдруг совсем другим, грубым и хриплым голосом враждебно спросил Павел Семенович.

— Приказ Центра! От меня! — настойчиво акцентируя на слове «центр», в том же, агрессивном тоне приказала она.

— Ну, это еще надо проверить, какого Центра и что за приказ! — слегка глумливо, с явным провокационным подтекстом бросил полковник контрразведки.

— Не валяйте дурака, Быстров. Подчиняйтесь без промедления!

— Зачем?

— Монополия принятия решений у Инстанции! Не у вас, мон шер!

Видя, как дернулся Быстров на ее французский, успокаивающе добавила:

— Операцию продолжим в Москве, а здесь и сейчас вы уходите, и французы спокойно уезжают. Прошу вас поторопиться, они вот-вот должны появиться.

— Ага. Ну, вот, — зло сказал Быстров, — проявилось ваше истинное лицо! Теперь мне все стало ясно, агентша!

— Не надо употреблять пренебрежительные слова в общении, тем более с женщиной! Я еще раз повторяю вам, сво-ра-чи-вай-тесь! — Каштан произнесла последнее слово по слогам.

— Я вас и вашу группу сейчас немедленно арестую! — взъярился Быстров. Мало кто знал, что, всегда ровный и спокойный, он иногда мог дойти до полного исступления в бешенстве. — Я уже и не знаю, кого мне раскручивать в контрразведывательном плане? Кого брать? Вас отдельно или всех вас вместе?

Дора Георгиевна резко подняла правую руку и ступила на шаг вперед.