Русский морок

Только после этого вечера у Бернара, где собрался весь цвет криминального мира страны, а то и всего мира, Валера смог понять и оценить этот новый протокол забугорного воровского сходняка. А то, что все это происходило в его честь, до него дошло только к концу вечера по случайно оброненной фразе Валентины:

— Ну вот, теперь ты в деле. Тебя увидали и запомнили! Теперь не удивляйся, если с тобой будут здороваться на улице незнакомые тебе люди! Кланяйся им в ответ. Твои фотки теперь в голове у всех мало-мальски уважаемых воров.

— Это что, такая французская шутка? — недоуменно уставился на нее Валера. Он и в мыслях не мог себе представить такое.

— Нет, это работа службы информации «Комминюте», или «Соообщества» главных авторитетов страны. Ты входишь в «Сообщество», и тебя должны знать в лицо.

— Ладно, главное, чтобы не били по лицу! — пробурчал Ищи, отходя в сторону и выискивая глазами Надю.

Вот после этого все пошло-поехало, как в сказке. Валера сел за изучение языка и, к немалому удивлению Бернара и Валентины, уже через неделю мог вполне сносно объясняться.

— У тебя, оказывается, выдающиеся лингвистические способности! — сказала Валентина, сама лингвист, окончившая Герценовский институт в Москве. — Еще побольше практики, и ты будешь лопотать, как настоящий парижанин.

Прошло четыре месяца. Утром, выходя из своей новой квартиры, Ищи через улицу заметил наметанным глазом Егора Подобедова, который сидел в автомобиле рядом с интересной женщиной. В ближайшее бистро, куда Валера завернул выпить чашку кофе, Егор и эта дама пристроились к нему за столик.

— Здорово, Ищи! Как обживаешься на новом месте? — спросил Егор, заказывая кофе себе и даме.

— В целом хорошо, правда, есть неувязки кое-какие, но со временем они сотрутся. Какими судьбами здесь?

— Да по работе все! — начал было Егор, но дама перебила его:

— Это беда для многих русских. Я вас понимаю. Здесь надо побыть подольше, чтобы понять прелести французского образа жизни. А он неповторим. Даже если прерываешься на длительный срок, потом все как бы заново воспринимаешь. Вот как я! Выдернули на полгода в Краевой центр, и вот теперь вернулась, почти в одно и то же время с вами, но чувствую, что отвыкла. Надо по новой входить.

— Так это, значит… — начал было Валера.

— Да, совершенно верно. Мы с вами были там в одно и то же время и делали одну и ту же работу. Дора Георгиевна! — мило улыбаясь, сама представилась Каштан. Валера понял, что сейчас начнется главное, и не ошибся.

— Можете звать Дора. Начнем работать на страну! Вы, как, не против? — сказала она, прищурив глаза от яркого солнца.

— Да я что, работать не против, а вот в отношении страны давайте так, вы берете на себя эту тяжесть, а меня избавляете от этого. Не хочу я этого забубенного еще там, в СССР, выражения! Ну его на … — он остановился, не позволяя себе вольного матерного обращения при такой очаровательной женщине.

— Да поняла я вас, Валера! Сейчас можете дать обзор криминального мира Франции, характеристики тех, кого уже знаете? — Дора Георгиевна хорошо помнила последние установки Центра. Раньше не было такого чрезмерного интереса к этому слою в обществе, зато теперь вдруг появилась эта попытка прорвать блокаду и попасть внутрь, к весьма интересной информации. Себе она объясняла это тем, что раньше не было подвязок с этим криминальным миром, зато теперь, с появлением своего агента, да еще с пономочиями, коронованного урки, появился целый пласт невыбитой информации, а значит, и новых возможностей! Правда, работать придется не ей, а вскоре должен появиться куратор от самого председателя. О нем перед отъездом коротко сказал помощник:

— Установите там, в Париже, связь с Селимом, это такой теперь псевдоним у нашего уголовника, Валеры Ищенко. Затем подведете к нему постоянного куратора. — Помощник остановился, значительно посмотрел на нее и продолжил: — Куратор в ведении только самого Председателя. Вот его фотография! Сигизмунд! Там он будет проходить как Пьер Гаранше.

Валера попыхтел, покряхтел, но написал два листа бумаги своим мелким, бисерным почерком и поставил подпись «Селим».

— Ну да, все правильно! Спасибо, Валера, дальше будете работать с постоянным куратором, весьма знающим ваши дела человеком. Я подготовлю вскоре эту встречу.

— Это кто ж такой? Что за погоняло[137] у него?

— Нет у него воровского псевдонима, но он в курсе всех дел «верхушки»!

— Не может быть такого никогда! Чтобы какой-то фраер знал о наших делах, да еще «верхушки»! Вы в своем уме?!

— Тем не менее это факт. Сами проверите! Он и Зарю хорошо знает.

— Что-что? Он знает дядю Витю! Так, значит, это ваш кадр меня подпилил! Ах, дядя Витя! — мрачно воскликнул Валера, думая, что вот и пошла «потеха». — «Лишь бы не часто, — подумал, — успевай только отписываться, что этим, «конторским», что «обществу».

— Тебя не особенно дергают твои! Всего одна отписка за месяц! — весело, прищурившись, сказал Егор.

— А вы и тут сечете? — мрачно спросил Валера, хотя знал их ответ наперед. — «Общество» пока ничего с меня не требует, а вы уже взялись!