Русский национализм и национальное воспитание

Не ту же ли специализацию мы видим и в области религии? Каждая нация выбрала религию, присущую и соответствующую духу своей нации. Таковы романские народы с их католичеством, немцы с холодным протестантизмом и т. д. Таким образом, русский славянский ум – ум высокосинтетический, тогда как английский ум можно назвать высокоаналитическим. Та и другая особенности в высокой степени важны для нации: первая в момент изучения, а вторая в момент обобщения уже изученного. И понятным становится Достоевский, когда говорит: «И страшно, до какой степени сильна воля русского человека! Никогда никто не отрывался от родной почвы, как приходилось иногда ему, и не поворачивал так круто в другую сторону вслед за своим убеждением! И кто знает, господа иноземцы, может быть, России именно предназначено ждать, пока вы кончите; тем временем проникнуться вашей идеей, понять ваши идеалы, цели, характер стремлений ваших; согласить ваши идеи, возвысить их до общечеловеческого значения и, наконец, свободной духом, свободной от всяких посторонних, сословных и почвенных интересов, ринуться в новую, широкую, еще невиданную в истории деятельность, начав с того, чем вы кончите, увлечь вас всех за собой».

Таково значение национальной индивидуальности в области жизни и науки.

Не менее восторженно отзывается о русском народе и А.С. Хомяков[88]: «Грядущее положит, кому предоставлено стать впереди всего движения, но если есть какая-нибудь истина в братстве человеческом, если чувство любви, правды и добра – не призрак, а сила живая и неумирающая, зародыш будущей жизни мировой – не германец, аристократ и завоеватель, а славянин, труженик и разночинец призывается к плодотворному подвигу и великому служению».

Обращаясь к различным отделам наук, нельзя не указать, что отделы наук политических, социальных, исторических, даже многих естественных не могут обойтись без национального воздействия и только точные математические и физические науки как бы стоят вне национального взаимоотношения. Но и здесь универсальность и международность относительны. Наука может быть универсальной, но методы, системы, способы, приборы, особенно же литература и имена вполне могут быть и бывают на деле национальными. Наука – достояние всех, методы и системы часто бывают преимуществом нации, а имена – славой и гордостью нации. Русская наука во всех своих отраслях имеет имена, приобретшие мировую известность. Где та образованная школа за границей, которая не знает имен Лобачевского, Менделеева, Боткина, Л. Толстого, Суворова и многих, многих других. А между тем мы отличаемся полным забвением к своим светилам науки. Часто это делается по русской халатности и непростительному безразличию, а часто и потому, что в генералы от науки забрались инородцы, которым неохота возвышать имена русских знаменитых людей. Мы, русские, отличаемся особенно богатым знанием литературы и имен ученых, очень часто на своих лекциях уснащаем ими наши речи, но или совершенно обходим имена своих ученых, или приставляем их к концу. Совершенно обратное тому делают французы, немцы, англичане и проч. Посмотрите, с какой завидной и почтенной любовью и с каким почтением единодушно поляки возвышают своих ученых и художников. Еще с большей настойчивостью, иногда даже с нахальством выдвигают и произносят свои микроскопические знаменитости евреи. А наши действительно великие, но скромные ученые замалчиваются и мало кому известны. Будем же твердо помнить слова Карамзина: кто себя мало уважает, тот не может рассчитывать и по отношению к себе на уважение от других.

Этого у нас впредь не должно быть.

Забывать своих великих людей и великих тружеников – значит не уважать себя и непочтительно относиться к своей Родине. Это стыдно.

Раньше мы кратко рассмотрели особенности характера русских славян. Это я сделал с той исключительной целью, чтобы при воспитании было обращено особенное внимание на те свойства характера, которые достойны или поощрения, или сглаживания. Я не считаю возможным указывать здесь рецепты для исполнения этой педагогической задачи. Это дело наших славных отечественных педагогов, но от указания этих особенностей я не считал себя вправе откланяться.

Наши предки, скифы, сарматы и славяне занимали великую Восточно-Европейскую равнину и были на ней раскраплены отельными родами на полной свободе и приволье. Они были храбры, воинственны, бесстрашны и вольны, как вольный ветер. Они не допускали никакого насилия над собой. Они были подчинены своему старшему в роду, но больше никто не тревожил их свободы. Если на них нападали соседние хищники, то русские славяне за ограждение своего спокойствия готовы были даже платить дань другим хищникам. Но плата дани не была рабством. Дань – это отчасти отступное, как это нередко делали греки нашим же предкам, вовсе не будучи их рабами; дань – это плата соседям за ограждение родовой безопасности.