Русский национализм и национальное воспитание

Всяк, кто добровольно переселился в Россию с целью пользоваться ее благами, кто бы он ни был, должен оставить свою прежнюю национальность за границею России, в России же он должен стать русским, – в противном случае ему нет места в России. Об этом должны подумать наши немцы-колонисты…

Позволю себе сказать здесь слово об отношении подвластных России народов к другим таким же. В настоящее время мы видим непозволительное и недопустимое явление. Одни второстепенные народности позволяют себе влиять и ассимилировать другие, более слабые народности. Так, поляки давят русских, литвинов, белорусов и проч. и стремятся их ополячить. Финны офинивают карелов, лопарей и проч. Армяне стремятся то же сделать на Кавказе… Такое явление абсолютно недопустимо. Только одна державная нация имеет право на поглощение соподчиненных ей некультурных и национально слабых народностей. Вина администрации русской, что она до сих пор позволяла такие деяния. Русские не должны стесняться никакими жертвами, затратами, лицами и средствами в деле ассимиляции мелких народностей. Дальнейшее позволение офинивать карелов, лопарей и проч. финнами должно в будущем рассматриваться как преступление со стороны русской администрации.

Насколько мы русифицируем подвластных нам иностранцев – показывает следующий факт.

Речь идет о бурятских школах. Преосвященный Вениамин, известный в свое время деятель в Сибири, доказывает, что буряты-миряне были глубоко равнодушны к монгольской грамоте, обучение которой «распоряжением русского начальства» введено в общественные школы при степных думах. Но заботы начальства об укреплении «инородческого духа» этим не ограничились. Из этих школ некоторые воспитанники из язычников поступали в иркутскую и казанскую гимназии и потом даже в университеты. И в гимназиях, и в университетах им, как инородцам, оказывалось особенное внимание, было даже предписано от Министерства народного просвещения казанской гимназии не крестить их, чтобы удержать от перехода в русскую национальность, а для исполнения мнимых религиозных треб при них находился лама на казенном содержании. При выпуске в удостоении ученых степеней им оказывалось снисхождение преимущественно перед русскими. Все это не могло не побуждать их дорожить своей национальностью, ради которой они пользовались таким вниманием. По возвращении на родину они старались внушить и прочим бурятам – дорожить своей национальностью и не искать перехода в русскую (чрез принятие православия). Один из таких (Бадмаев), обучавшийся в начале 60-х гг. в Петербургском университете, стал собирать сугланы (сходки) бурят с этой целью, указывал на братьев-монголов, на славное царство Чингисхана. Ламы везде встречали его с музыкой и тем поддерживали в народе мысль о важном значении его пропаганды. Хотя пропаганда совершалась открыто ввиду русского начальства (что еще более могло уверить в пользе ее и законности), народ, по-видимому, тупо относился к этой агитации, и, когда Бадмаев стал распространять в среде его письменные прокламации, он сам представил их начальству. Дело об этих прокламациях восходило до Третьего отделения собственной Его Величества канцелярии и тем, по-видимому, кончилось. Но мысль поднять бурятскую народность не была оставлена. Депутация 1873 г. была плодом этой мысли. Народ в ней не принимал никакого участия, кроме разве взноса лишнего темного побора, и не давал никакого приговора. Депутаты отправились в Петербург секретно с паспортами по частным надобностям, следовательно, без всякого законного уполномочия от бурятских обществ. Предметом ходатайства их было: не ограничивать числа лам и дацанов штатом и дозволить заводить частные школы для обучения бурят монгольскому и тибетскому языкам. Цель обоих ходатайств – усилить ламство и пробудить национальное чувство в бурятах, с принятием православия делающихся русскими. Как вредна эта цель и для государства, и для христианства – понятно само собой.

В пределах Австрии, в Галиции и Угорщине стонут наши родные братья русские под игом польским и жидовским. Мы являемся только молчаливыми свидетелями истязаний, чинимых над ними, под покровительством законных властей Австрии. Мы молчим, и при первом же слове о наших братьях нам внушают: «Ах, об этом говорить не следует!..», «Ах, это осложняет международные отношения!..». Международных отношений у нас нет. Таковые могут быть только между людьми равноправными. Мы же, русские, держим себя в международном отношении рабски и хамски. Нет той ничтожной народности, которая не наносила нам безнаказанно национального оскорбления. Даже Персия могла нас оскорбить безнаказанно… Доколе, Господи, доколе!..

Что бы там ни говорили наши импотентные мудрецы, а мы должны сказать: доколе наши братья будут стонать в Галиции и Угорщине, мы не имеем права считать себя успокоенными и в государственном отношении окончательно устроенными…

Наши братья протестуют в австрийском парламенте против попрания их законных прав, и мы должны поддерживать их всеми мерами. Вот их вопль: