Русский национализм и Российская империя

Не менее важным фактором стал быстрый рост крестьянского населения в Российской империи. В то время как размер земельного надела для большинства крестьян уменьшался по мере роста населения, немцы продолжали расширять свои земельные владения, в основном благодаря сравнительной эффективности хозяйствования и особой практике наследования недвижимого имущества^{289}. Только один сын получал наследство, а поскольку средняя семья состояла по крайней мере из восьми человек, то многие из младших сыновей оставались без земли. Наследник должен был выплатить своим братьям компенсацию наличными деньгами, которые они часто использовали для покупки новых земель у соседних дворян-помещиков или крестьян. Быстрое развитие обществ взаимного кредита, обслуживавших немецкие общины в конце XIX — начале XX в., давало возможность безземельным сыновьям получить кредит на приобретение земли^{290}. Эти факторы привели к значительному росту немецкого землевладения. Например, в губерниях Новороссии (Херсонской, Екатеринославской, Таврической и Харьковской) доля немецкого землевладения выросла с 10% (2,3 млн. дес.) от общего числа в 1890 г. до более чем 17% (3,8 млн. дес.) в 1912 г. В Волынской губернии доля немецкого землевладения выросла с 0,6% (96 тыс. дес.) в 1871 г. до 4,6% (685 258 дес.) в 1909 г. относительно всей земельной площади губернии[90]. В Поволжье число немцев-колонистов выросло с 400 тыс. до 600 тыс. в период с 1897-го по 1914 г., а размер их земельных владений увеличился с 1,2 млн. до 2 млн. дес. К 1914 г. немецкие фермеры владели почти 9 млн. дес. (около 9,8 млн. гектаров) земли в Российской империи. Значимость этих цифр усиливалась тем фактом, что большинство земель считались одними из самых плодородных в империи[91].

Когда в конце XIX в. масштаб немецкого землевладения стал очевидным, проблема сразу же оказалась в центре разрастающейся полемики вокруг немцев. К этому времени ситуация в России изменилась. Государство уже не было озабочено тем, как заселить свои земли; напротив, теперь проблема заключалась в том, чтобы обеспечить землей быстрорастущее население. Вместе с тем, по мере того как отношения с Германией в конце века ухудшались, немецкие поселенцы подвергались все более придирчивому критическому изучению со стороны общественности и властей. В результате закон 1892 г. впервые установил ограничения на приобретение земли российскими подданными «немецкого происхождения» в Киевской, Подольской и Волынской губерниях. Этот закон был несколько смягчен в 1895 и 1905 гг.[92], но с его помощью удалось существенно затормозить рост немецкого землевладения в этих трех губерниях.

Некоторые представители правительственных кругов считали, что реальной проблемой сельского населения империи с определенного момента стало положение крестьян славянского происхождения. Во-первых, бывшие крепостные, в отличие от немецких колонистов, были обременены обязательствами по уплате выкупных платежей в течение 49 лет, пока их наконец не отменили в 1907 г. Во-вторых, традиционная общинная форма землевладения давала мало стимулов для накопления капитала и приобретения земли. Попытки оживить и укрепить крестьянскую общину в 1890-х гг. обострили эти структурные недостатки. Широкое распространение правила единонаследия в большинстве немецких поселений создавало сильную мотивацию для накопления средств в семье для того, чтобы младшие сыновья могли приобрести дополнительные земельные участки. Подобная мотивация отсутствовала при подлежавшем разделу наследстве и в общинной системе, имевшей распространение на большей части Европейской России. Таким образом, проблему приобретения немцами земли можно рассматривать как часть более общей проблемы российского сельского хозяйства. В конечном счете, как утверждали многие немецкие фермеры и российские реформаторы, решение лежало не в ограничении немецкого землевладения, а скорее в реформировании общинного землевладения, преобладавшего среди крестьян славянского происхождения. Сравнительная эффективность методов ведения хозяйства немецких фермеров была принята во внимание чиновниками, готовившими реформы, позднее осуществленные П.А. Столыпиным^{291}.

Тяжелые последствия крестьянских волнений 1905—1907 гг. заставили правительство отказаться от веры в то, что община есть главное средство сохранения порядка в деревне. Столыпинские реформы были направлены на создание консолидированного землевладения и независимых землевладельцев, что уже давно присутствовало в немецких общинах в гораздо большем объеме, чем среди других групп населения империи[93]. Если столыпинские реформы имели своей целью пробудить сознание частной собственности, чтобы бороться с самовольным захватом земли, активно практикуемым общинниками в 1905—1907 гг., то немецких поселенцев с их крепкими едиными хозяйствами и гораздо более высоким процентом хуторского землевладения можно было считать основными союзниками в решении этой задачи^{292}.[94]