Русский немец. Том 1. Команда вознесения

– Ага, – кивнул головой Павел, – хорошо, что сегодня небо ясное, – усмехнулся он и, наткнувшись на непонимающий взгляд Юргена, пояснил: – Высоко летают.

Сидеть молча, ожидая решения своей судьбы, было невмоготу, и они опять разговорились.

– А стрижи в Германии есть? – спросил Павел.

– Конечно, есть, – ответил Юрген, – но я их еще с детства помню, с Волги, у нас обрыв был, высо-о-кий, и весь в дырках, как сыр. А стрижи…

– Так ты с Волги?! – запоздало среагировал Павел.

– Да. А я разве не говорил?

– И я с Волги! – радостно воскликнул Павел. – А откуда с Волги-то?

– Из-под Саратова. Мы в деревне жили.

– И я из-под Саратова! Ну надо же! Земляка нашел! Во всем нашем батальоне ни одного, а тут на тебе! Во жизнь, какие коленца выкидывает! – Павел никак не мог прийти в себя от изумления. – Так ты из тех самых немцев?

– А что, встречал? – спросил Юрген.

– Как не встречать?! У нас по соседству с десяток немецких деревень. Мы еще пацанами в футбол с ними играли, мяч их, поле наше. А как подросли, бегали ваших девок щупать, ух, крепкие у вас девки! И до этого дела охочи!

– У нас девушки за своих выходят, – с некоторой обидой сказал Юрген.

– Выходят, понятное дело, за своих, – осклабился Павел.

Юрген вскочил и уж кулак сжал, чтобы проучить наглеца, но Павел сгреб его своими огромными ручищами, усадил силой рядом.

– Ну ты горяч! Чего это ты так распетушился? Дело-то молодое! – и видя, что немец все никак не успокоится, добавил примирительно: – Уж и пошутить нельзя. – И спросил чуть погодя: – Деревня твоя как называлась?

– Йохановка, – ответил Юрген.

– Не знаю такой, – сказал Павел после некоторого раздумья. – Ну да все они у вас на одно лицо. Дома в ряд, крыши тесом крыты, а то и жестью, палисадники с цветочками, ни ям на дороге, ни свиней, глазу не за что зацепиться. Но жили богато. Прямо хоть раскулачивай, всех подряд.

– У нас кулаков не было, – сказал Юрген, – у нас все в колхоз вступили.

– Ну так всем колхозом и раскулачили.

– Это как? – затряс головой Юрген.

– Как-как, да вот так! Война с фашистами началась, а тут немцы в самом сердце страны – пятая колонна.

– Что такое пятая колонна? – спросил Юрген.

– Не знаю, так говорят. Предатели, в общем.

– Кого же они предали?

– Пока никого. Но могли предать. Знаешь, сколько предателей объявилось? Жуть! И хохлы, и татары, и калмыки, и чечены. Все ведь наши, советские люди, и поди ж ты! А тут немцы. Им сам бог велел! Ну их сталинские органы и того…

– Минометы?! Реактивные?! – с дрожью в голосе воскликнул Юрген.

– Какие еще минометы? Я только «Катюши» знаю. У нас других нет.

– А у нас их «сталинскими органами» называют.

– Это еще неизвестно, что страшнее, – сказал Павел, – от «Катюш» хоть укрыться можно. А вот от сталинских органов…

– Да каких органов?!

– Как каких? – удивился Павел. – Ну, органов… – он никак не мог подобрать объяснение.

– Чека? – всплыло из глубин памяти странное слово.

– Вот, точно, ЧК! Еще ОГПУ было. А теперь вот госбезопасность, – вспомнил, наконец, нужное слово и Павел. – Ну и чудак-человек! – рассмеялся он. – Из «Катюш» по людям! Что мы, фашисты, что ли? Нет, их просто выслали.

– Это как? – спросил Юрген, немного успокоившись.

– Как-как? Как обычно. Бери, что сможешь в руках унести, да под конвоем на станцию. А там столыпин и – малой скоростью в Сибирь, или Среднюю Азию, или Казахстан. Выгрузят в чистом поле или в тайге, с бабами, с малыми детьми, давай, начинай жизнь с нуля.

– Как же так с людьми можно? – изумился Юрген.

– Ты прямо как не наш, – Павел впервые посмотрел на Юргена с подозрением, – ты что – с Луны свалился? А как кулаков с подкулачниками высылали? Так и высылали. А их, чай, побольше вашего племени было.

– А это из какой деревни так выслали?

– Чудак-человек! Я ж тебе объясняю: не деревню высылали, а нем-цев, – по слогам произнес Павел, – ежели где немцев серединка на половинку, то высылали немецкую серединку. А половинке праздник – дома да подворья без хозяев! Раскулачивай – не хочу!

Но Юрген его не слушал. Лишь теребил за рукав, повторяя:

– Ты это точно знаешь? Ты это сам видел?

– Как же я мог видеть, коли я в лагере в это время был, – ответил, наконец, Павел, – я и узнал-то только месяц назад, когда первое письмо от матери получил, первое за все эти годы. Там знаешь, сколько новостей было, кого убило, кто без вести пропал, сеструха не знамо от кого родила, молчит, дед помер, племяша за колоски посадили, в общем, много всего случилось, но и о вас, немцах, строчка была, выслали, написано, всех немцев подчистую как кулаков. Мать знает, что говорит, даром что неграмотная. Так что все точно, никакой ошибки.