Русский офицерский корпус в годы Гражданской войны. Противостояние командных кадров. 1917–1922 гг.

Не отличалось рациональностью и распределение офицеров по должностям. Тыловые учреждения были переполнены офицерами. Уже в июне 1918 г. управление Военного министерства в Омске и штаб Степного корпуса поражали своими размерами, совершенно не адекватными реальной численности войск. Наличие большого количества служащих создавало хаотическую и не подходящую для деловой работы обстановку. Сторонний наблюдатель был очевидцем откровенного бездельничания штабных. В Ставке Верховного главнокомандующего, в управлении Восточным фронтом и в управлениях армий фронта по штату к 1 июля 1919 г. значились 681 офицер и 660 военных чиновников, в 12 управлениях армейских корпусов – 396 офицеров и 132 чиновника[523]. Реально же, как отмечал генерал-лейтенант А.П. Будберг, «Ставка разрослась в нечто чудовищное по своим размерам и совершенно не соответствовавшее той ничтожной положительной работе, которая там производилась. По наружности работали много, по-своему, усердно и добросовестно, но, по неопытности, с малыми практическими результатами. Продуктивнее других отделов работал отдел дежурного генерала, более определенный по своим функциям и подобравший большие кадры старых опытных работников. Оперативная работа сводилась к составлению сводок, к разного рода статистике и к мелочному вмешательству в действия армий, состояния которых Ставка не знала, в местности, описания которой в Ставке не было, и при условиях, которые ставочные младенцы и представить себе не могли, сидя в Омске»[524]. Генерал В.А. Кислицын вспоминал, что в Ставке «были забиты все коридоры толпившимся здесь офицерством… Штабные офицеры держали себя надменно. Они точно оказывали посетителям, таким же офицерам, как и они, честь и милость, разговаривая с ними»[525]. Безделье процветало и в некоторых войсковых штабах. Так, офицеры штаба II Степного Сибирского отдельного корпуса, расположенного в Семиречье, в апреле 1919 г. в связи с переизбытком свободного времени организовали охотничий и сценический кружки, а также кружок любителей конного спорта[526].

Командующий Северной группой Сибирской армии генерал А.Н. Пепеляев писал в июне 1919 г. командующему армией генералу Р. Гайде: «Всякая армия держится офицерами. У нас на фронте их мало, в тылу – много. Часть из них позорно уклоняется от исполнения долга, боUльшая часть, что особенно обидно, стремится на фронт, готова бежать без разрешения, но удерживается на местах, иногда под угрозой предания суду “за дезертирство”. Между тем на фронте гибнет цвет офицерства, остаются худшие и полки слабеют. Постановка офицеров в строй из штабов должна относиться, прежде всего, не к войсковым штабам, где их немного, а к тыловым, где они преступно задерживаются. Наконец, это капля в море в сравнении с тем количеством офицеров, которое имеется в отрядах атамана Семенова и на Дальнем Востоке, которое необходимо привлечь на фронт прежде всего. У армии не остается теперь даже последнего ее офицерского резерва – офицеров, бегущих от красных, так как наши неудачи парализуют их стремление к переходу»[527].

Многие целенаправленно уклонялись от службы на фронте, где находилось менее половины офицерства (так, на июнь 1919 г. в Сибирской, Западной и Южной армиях значились 11 343 офицера)[528]. Одним из весомых мотивов являлось нежелание участвовать в братоубийственной войне. Впрочем, нахождение в тылу не давало гарантий безопасности. Например, в Омске подпольщики по ночам убивали одиночных офицеров[529]. Тысячи офицеров проживали в тыловом Харбине. В целях привлечения офицерства на фронт предпринимались порой необычные меры. Интересен приказ Восточному фронту армий № 119 от 20 сентября 1919 г., подписанный генералом М.К. Дитерихсом: «Для усиления мощи Оренбургской армии откомандировать из всех тыловых окружных штабов, главных управлений, управлений и учреждений различных иных наименований тыла всех казачьих офицеров Оренбургского, Уральского, Донского, Кубанского, Терского и Астраханского казачьих войск, занимающих не специальные казачьи штатные должности и не числящихся по Генеральному штабу, и направить всех таковых офицеров в распоряжение Походного атамана казачьих войск в Омске»[530].