Русский Парнас

Именно в лице Одоевского музыка Баха нашла своего первого и лучшего ценителя и истолкователя в России. Свою великую любовь к Баху, его органной музыке Одоевский выразил и в изобретательской деятельности: он сконструировал орган, названный им «Себастианом».

В повести «Последний квартет Бетховена» Одоевский со свойственной романтикам яркостью и напряженностью красок дает трагическую картину последних дней жизни великого композитора. Белинский назвал его произведение «биографией таланта». Одоевский, рассказывая о Бетховене, следует мысли: кажущаяся странность, отрешенность великих людей закономерна и естественна как органичное проявление их художнической натуры.

«Пушкин весьма доволен твоим Квартетом Бетховена... Он находит, что ты в этой пьесе доказал истину весьма для России радостную: а именно, что возникают у нас писатели, которые обещают стать наряду с прочими европейцами, выражающими мысли нашего века», — писал в 1831 году Одоевскому бывший «любомудр» А.И. Кошелев.

Влияние Пушкина на молодого писателя, его роль в жизни Одоевского были велики. Пушкин привлек Одоевского к сотрудничеству в «Современнике». Когда Пушкин погиб, именно Одоевский произнес незабываемые слова: «Солнце русской поэзии закатилось...»

Цикл повестей «Русские ночи» (в него вошли и «Себастиян Бах», и «Последний квартет Бетховена») пронизывает мысль о необходимости совершенствования жизни, поисков путей к ее гармонизации. Героев повестей, вошедших в «Русские ночи», объединяет неудовлетворенность, мятежность души, стремление к воплощению своей мечты.

Широкий диапазон интересов, талантов Одоевского нашел отражение в его «Русских ночах»: психолог, желающий разобраться в тайнах человеческой натуры; знаток теории и истории музыки; ученый, проникающий во многие области естественных и гуманитарных наук; философ, решающий нравственные, религиозные, мировоззренческие проблемы.

Аналитический ум в сочетании с безбрежностью воображения, фантазии, энциклопедическими познаниями — вот что, пожалуй, делало Одоевского весьма заметным писателем пушкинской плеяды, произведения которого находят своего благодарного читателя и в наши дни.

Владимир Федорович Одоевский родился в 1804 году. Матерью Одоевского, Рюриковича по отцу, была бывшая крепостная крестьянка. После смерти отца в 1808 году Владимир Одоевский жил у родственников в Камергерском переулке (ныне пр. Художественного театра, 3, здание МХАТа — дом перестроен).

В 1816—1822 годах Одоевский учился в университетском Благородном пансионе, где имя его осталось на мраморной доске рядом с именами В.А. Жуковского, А.И. Тургенева, А.И. Писарева и других.

В 1823 году в Москве организовалось Общество любомудрия, председателем которого стал Одоевский — в его доме и происходили собрания, секретарем — Веневитинов. В Общество вошли также А.И. Кошелев, И.В. Киреевский, Н.М. Рожалин. Целью «любомудров» была выработка цельного философского мировоззрения на основе современной им немецкой философии, в особенности же — философии Шеллинга; они интересовались и естественными науками, и социальными проблемами, и вопросами художественного творчества, литературой и искусством.

А в 1824 году Одоевский вместе с Вильгельмом Кюхельбекером приступает к изданию альманаха «Мнемозина». Всего за два года вышло четыре книги.

Бесспорно, и на Общество, и на альманах не могла не оказывать влияние идеология декабристов (декабрист А.И. Одоевский, двоюродный брат В.Ф. Одоевского, был очень дружен с ним). Так, «Мнемозина» горячо выступала за самобытность и народность русской литературы. Заметим, что и в дальнейшем, всю свою жизнь Одоевский будет борцом за национальное искусство в России. Программной для альманаха стала статья Кюхельбекера «О направлении нашей поэзии, особенно лирической, в последнее десятилетие», где содержался призыв к поэзии большого гражданского содержания, поэзии, исполненной чувства патриотизма.

В «Мнемозине» в январе 1825 года появился первый отзыв о бессмертной комедии Грибоедова «Горе от ума» (Одоевский выступит в защиту «Горя от ума» от реакционных критиков еще раз — в майском номере «Московского телеграфа»).

Молодой Одоевский находится в центре культурной жизни Москвы. Вот он в салоне Зинаиды Волконской, где «можно было встретить и все, что только было именитого на русском Парнасе. Пушкин и Вяземский, Боратынский и Дельвиг были постоянными ее посетителями. Кн. Одоевский, столько же преданный музыке, как и поэзии... не пропускал ни одного ее вечера...» (А. Н. Муравьев). Вот — в доме Грибоедова на Новинской площади, среди поэтов и музыкантов: Александра Алябьева, Вильгельма Кюхельбекера, Михаила Виельгорского, Алексея Верстовского...

Несмотря на юный возраст, Одоевский — уже глубокообразованный музыкант, без труда читающий с листа и исполняющий самые сложные произведения. Его ум, художественное чутье будущего выдающегося критика, основоположника классического музыковедения в России, уже сейчас заставляют прислушиваться к его высказываниям и советам, дорожить его мнением.