Русский пасьянс

- Ты ничего не понимаешь в демократии. Ты вырос и родился в тоталитарной коммунистической стране. Ведь российский парламент большинством голосов не принял предложение Ельцина. Значит, ему придется уйти. Наш заголовок совершенно правильный, - учил меня демократии редактор.

- Но в России нет никакой демократии. Политикой там движут силовые пружины! - кипел я.

- Как это в России нет демократии, если там есть парламент, избранный свободным волеизъявлением граждан? - не унимался редактор.

Датчанин никак не мог взять в толк, что на решение парламента в России можно просто наплевать. И дело было не в заголовке статьи, о котором мы спорили. Мои аргументы он воспринимал как попытку перевернуть всю его картину мира, все его представления о демократии, впитанные с молоком матери. Спор был бесполезным, и я, конечно, оказался прав, так как хорошо знал страну, где родился.

В те дни я всей душой болел за Ельцина, поскольку не любил коммунистов. Нутром чувствовал, что Ельцин просто так не сдастся.

Противостояние Ельцина с парламентом было не только столкновением между рвущимися к власти "либералами-рыночниками" и "консерваторами-коммунистами", как их называла западная печать. Это была борьба старой гвардии номенклатуры за сохранение своих привилегий - высокой зарплаты, служебных автомобилей, квартир и дач, оставшихся с советских времен.

ЗАПАХ КАРТЕЧИ

20 марта 1993 года Ельцин заявил по телевидению о введении прямого президентского правления - до референдума, назначенного на 25 апреля. Верховный Совет счел ход президента противоречащим Конституции и требовал предания Ельцина Конституционному суду.

После выступления министра обороны Павла Грачева в воздухе запахло картечью:

"Все это может кончиться стрельбой и кровопролитием".

На улицах кипели страсти. Тысячи демонстрантов - за и против Ельцина маршировали по Москве. Митинговали, горланили, спорили, дрались.

Люди тогда ещё верили в демократию, думали, что выход на улицу с плакатами может повлиять на будущее их великой страны. Еще свежи были воспоминания о "бархатных" революциях в Восточной Европе, о падении Берлинской стены, о провалившемся кремлевском путче.

Я следил за событиями по телевизору и почти каждый день звонил Анатолию Красикову, руководителю пресс-службы Ельцина. Это было то задорное, азартное, опьяняющее, революционное время надежд, когда пресс-секретарь президента сам снимал трубку и подробно рассказывал западным журналистам о происходящем.

Также можно было набрать телефон любого чиновника в Кремле - все снимали трубку и с удовольствием разговаривали с журналистами, никто уже или ещё - не боялся беседовать по телефону с иностранцами, не страшился прослушек.

Мне казалось, что российские чиновники опередили Запад по части доступности для народа.

Хотя в Дании, например, тоже можно позвонить любому чиновнику, даже министру, и на работу, и домой. Номера телефонов есть в общедоступной телефонной книге. Если нужного вам человека нет на месте, помощник обязательно передаст вашу просьбу и вам перезвонят. Правда, с королевой вот так запросто поговорить по телефону нельзя - нужно обратиться к так называемому придворному маршалу, исполняющему обязанности пресс-секретаря. Зато можно встретить её на улице или на рынке.

Те времена, когда журналисты и простые граждане могли запросто позвонить в Кремль, давно прошли. Попробуйте дозвониться сегодня по телефону какому-нибудь министру.

ЧЬЯ КАРТА СТАРШЕ?

Интеллигентный Анатолий Красиков, в прошлом журналист-международник, никогда не отказывал в комментарии или интервью, отвечал на любые вопросы, даже неудобные.

- А не станет ли Ельцин новым Сталиным? Возьмет и расстреляет своих врагов! - шутливо говорил я Красикову.

- Ельцин не станет диктатором. Это противоречит его убеждениям, заверял меня Красиков.

Да и по образу жизни Ельцин не похож на Сталина, любившего работать по ночам. Борис Николаевич приходил на работу к восьми, заканчивал к полуночи. В Кремле он занимал кабинет, где когда-то работал Ленин, - на третьем этаже старого здания Сената. На письменном столе у него - фотография семьи. На стене - карта России, усеянная красными флажками, обозначающими "горячие точки" по всей стране.

По рассказам очевидцев, в кабинете вице-президента Руцкого висела не новая карта России, а старая - Советского Союза.

"Страна переживает переходный период, поэтому ещё неизвестно, чья карта более правильная - моя или Ельцина", - объяснял Руцкой.

ПРЕЗИДЕНТ ЕСТЬ ПРЕЗИДЕНТ

Утром 22 сентября уставшие от политических страстей люди проснулись в стране, пораженной шизофренией. В России было два правительства и два президента - избранный Ельцин и генерал Руцкой, объявивший себя президентом с благословения спикера Хасбулатова.

Еще ночью Руцкой обнародовал состав своего "альтернативного" кабинета. Решением Верховного Совета были уволены члены ельцинской команды - министры обороны, внутренних дел и безопасности.

Спикер парламента Хасбулатов призвал армию не подчиняться приказам "преступника - бывшего президента Ельцина".