Русский пасьянс

Передо мной фотография, сделанная в те дни нашим фотографом на улице в Москве: лужи крови на тротуаре, завернутые в белые простыни трупы. На этой фотографии я их насчитал двенадцать. Кто эти люди? За что они погибли? Кто их убил?

В то время, когда все мировые телеканалы выходили с экстренными выпусками новостей о кровопролитии в Москве, по каналу "Останкино" звучал популярный шлягер "Дорогие мои москвичи" в исполнении Людмилы Гурченко:

Затихает Москва,

Стали синими дали,

Ярче блещут кремлевских рубинов лучи,

День прошел стороной,

Вы, наверно, устали,

Дорогие мои москвичи...

Доброй вам ночи,

неслось в ночном эфире над обагренной кровью столицей. Над руинами парламента. Сквозь отчаянные вопли родственников погибших.

А на крышах домов ещё несколько дней сидели снайперы. Мой одноклассник, бывший десантник, ползал по квартире - по верхним этажам домов стреляли с крыш. Его маленький сын так боялся шальной пули, что спал в платяном шкафу. Свет не зажигали, окна забаррикадировали подушками. Единственным источником света в квартире был мерцающий экран Си-эн-эн, выставивший позор России на обозрение миру.

Трагедия октября 1993 года стала поворотным пунктом на историческом пути России - от народной надежды на демократию и свободу к оснащенной ядерным оружием банановой республике, управляемой кланом финансовых магнатов, "младореформаторов" - вчерашних коммунистов, коррумпированных чиновников и... спивающимся президентом, ослепленным монаршей властью.

С тех пор заказные убийства, взрывы, поджоги, уличные перестрелки стали такими же естественными явлениями, как пищеварение. Разгоралась великая мафиозная война за раздел России на сферы влияния.

ВСЕ НА ВЫБОРЫ!

В воскресенье 12 декабря 1993 года 107 миллионов российских граждан должны были прийти на избирательные участки, чтобы выбрать новый двухпалатный парламент и принять участие в референдуме о первой постсоветской конституции. Эта конституция, сочиненная ближайшими лакеями Ельцина, закрепляла за президентом царские полномочия.

Я внимательно изучал программы всех тринадцати партий, рвавшихся в парламент. И никак не мог увидеть различий между ними. Демократы, коммунисты и даже экстремисты - все обещали одно и то же: заботу о населении, реформы, повышение уровня жизни.

Названия партий - РДП, РДДР, КПР, ЛДП - ничего не говорили большинству избирателей, лишь при произнесении этих аббревиатур язык шевелится так же, как при произнесении грубого народного синонима слова "пукать".

На экранах телевизоров мелькали новые лица и имена, никому раньше не известные. Двоих узнал - сводила судьба в молодые годы. Помню, пошли они по комсомольскому набору в КГБ. А теперь вот на выборы в парламент от демократов.

Скучный лидер коммунистов Зюганов обещал поднять благосостояние народа и мечтательно вспоминал об отнятых благах соцсистемы. Гайдар, бывший член партии большевиков и сотрудник журнала "Коммунист", теперь главный идеолог антикоммунизма, говорил с экрана о макроэкономических теориях инфляции.

Кандидаты выплескивали друг на друга ушаты грязи. А тем временем страну уже захлестывал криминальный беспредел. Ежедневно кого-нибудь убивали. Телевизионщики с каким-то даже сладострастием сообщали публике о контрольном выстреле в голову - признаке профессиональной работы киллеров, а милиция бодро рапортовала об операциях "Перехват", хотя никого не перехватывала. Не успели похоронить банкира Николая Лихачева, как застрелили ещё двух финансовых воротил. Почему почти никогда не находят преступников?

Когда-то мне в интервью объяснял генерал Александр Лебедь:

"В Советском Союзе были десятки тысяч людей, обученных только одному ремеслу - убивать. И "афганцы", и спецназовцы, и сотрудники особых подразделений КГБ и ГРУ. Куда было податься этим людям после распада СССР? В киллеры! Потому никого и не могут поймать, что в Советском Союзе была хорошая военная подготовка".

ЯВЛЕНИЕ ЖИРИНОВСКОГО

На фоне серой, скучной массы ничем не примечательных кандидатов выделялся лидер ЛДП, Либерально-демократической партии, Владимир Жириновский. Его экстремистские лозунги приводили в ужас западного обывателя и были подарком пишущей братии. Что ни слово - то афоризм, что ни высказывание - провокация.

Народ до сих пор помнит его обещания запретить рекламу "сникерсов" и американской жвачки, брать на работу дикторами телевидения только людей славянской внешности - голубоглазых блондинов. А чего стоил его перл о русских солдатах, омывающих сапоги в водах Индийского океана! В Жириновском уже тогда видели клоуна, но с походкой и манерами Гитлера. Даже картуз у него походил на фюрерский.

Говорил он то, что люди хотели слышать, - что у народа отняли гордость и достоинство, унизили и обворовали. Слушая Жириновского, катались со смеху от его отвязных шуток. Смех был отдушиной в нищей, безрадостной жизни. Но слово в России несет заряд, способный преобразоваться в энергию масс.

В Жириновском меня всегда поражал контраст: бешеная жестикуляция на фоне неподвижных глаз. Как бы ни размахивал он руками, глаза его всегда оставались мертвыми. Гипнотизирующий образ.