Русский пятистатейник

Казалось бы, два вышеприведённых отрицательных анализа должны полностью исключить даже теоретическую возможность совпадения слов «рух» и «русь» в украинской падежной форме «в русi». Но совпадение налицо. И такое совпадение надо объяснить. Объяснение же весьма просто: не то время. Дело в том, что 2-е склонение имён существительных на краткое *u типа рухъ и верхъ было «непродуктивным в истории русского языка, ибо к нему относилось всего несколько слов …рано вступило во взаимодействие с твердой разновидностью склонения на ŏ [1-е склонение: родъ, волкъ, столъ. – А. М.], куда относилось подавляющее большинство слов мужского рода, имевших в имен. пад. ед. ч. окончание [ъ] после твердого согласного. Первоначально процесс сближения этих двух склонений носил характер именно взаимодействия, взаимовлияния. Это обусловило появление в памятниках форм слов бывшего склонения на ŭ с окончаниями, свойственными основам на ŏ, и наоборот – появление форм слов бывшего склонения на ŏ с окончаниями, свойственными основам на ŭ… Так, в памятниках письменности обнаруживается: …местн. пад. на [ě] у слов с основой ŭ: вьрсѣ (“наверху”, Гр. кн. Вас. Дм. 1399 г.), и на [у] у слов с основой на ŏ: на търошку (Новг. лет.), на търгоу (Рус. Пр.) и т. д.»²².

Все эти процессы взаимного проникновения двух мужских склонений на [ъ] (из индоевр. [ŏ] и из [ŭ]) были характерны для периода становления письменности на Руси, когда на Русь уже пришла церковнославянская письменность и формировалась русская литература, вбиравшая в себя множество местных народных слов. В условиях тотального проникновения народных наречий в церковнославянское письмо возникла, прежде всего, необходимость (вольно или невольно) унифицировать правописание, упростив множество типов склонений до нескольких продуктивных моделей. И вот тут-то, уже в письменный период, лет так через 200 после образования Руси, и открылась возможность для палатализационной формы от слова «рухъ» в местном (то есть современном предложном) падеже – «рухе», устар. «русѣ» или «русе», а в укр. – «русi» (из [ě], то есть буква ѣ [ие]): «в целом форма предл. пад. в современном языке имеет окончание [е], восходящее к древнерусскому [ě], которое выступает и в бывших основах на ŭ»²³.

Ну а теперь пришла пора напомнить, что слово «рух» главным образом было распространено на землях тех Русь образующих народов, территория которых соседствовала с западными славянами, где палатализация приводила к преобразованию Х [ch] в Ш [š’] (чешск. mouše, словацк. muse, польск. musze), а не С’ [s’]. Кроме того, «в новгородских берестяных грамотах отражается диалект, который вообще не знал изменения заднеязычных в свистящие перед [ě] и [и]»²⁴.

Таким образом, не только время не то, но и место не совсем как бы там.

Наконец, завершая анализ слова «рух» на предмет трансформации в слово «русь» по палатализационным показателям, надо бы ещё раз вспомнить словообразующую модель Вильгельма Томсена, исходя из которой, финское слово Ruotsi (финны использовали этот политический термин по отношению к государственной надстройке над своей страной, до XIII в. – к Руси, а с середины XIII в. – шведскому владычеству над своей страной и народом, её населяющим) так соотносится с Русь, как финское Suomi c Сумь.

Дело в том, что слово Ruotsi намекает нам своей формой совершенно на иную палатализационную параллель: не Х > С’, а К > Ц’, где за сложной буквой Ц скрывается созвучие [ts’], то есть кириллическое [тс’], с перестановкой в [ст’] и слоговым упрощением до [с’] либо [т’] в соответствии с упомянутыми законами построения открытого слога: уподобление по месту образования и построению по принципу восходящей звучности.

_______________________

3-й тест. В дополнение к двум отрицательным тестам: различные акцентные системы двух слов «рух» и «русь» и невозможность палатализационного изменения слова «рух» в слово «русь» в середине IX в. и раньше – наконец надо добавить третий, и «убийственный» с точки зрения грамматики русского языка, аргумент: слово «рух» – мужского рода, а слово «русь» – женского. И эти всё сказано.

_______________________

Нет! Если каждый в отдельности отрицательный показатель хоть как-то и можно было бы оспаривать, измыслив какие-либо невероятные промежуточные стадии перерождения слова, то в совокупности все три аргумента «против» выносят окончательный и бесповоротный вердикт – нет!!!

Слово «рух» и слово «русь» – это разные слова, и между собой они никак этимологически не связаны…