Русский политический фольклор. Исследования и публикации

Иными словами, Матрона ведет себя как традиционная деревенская «знающая», которая может при помощи специальных молитв или заговоров обеспечить доступ к властям.

Интересно, что в рассказах об арестах и несправедливом раскулачивании отсутствует какая-либо критика советского режима. Обратившая внимание на это обстоятельство Э. Кахла трактует его как призыв составителей жития к лояльности светским властям, приспособлению к существующему порядку (Kahla 2007: 97–98). Однако важно понимать, что житие написано после падения советской системы, и у агиографов не было причин эту систему оправдывать. Думается, для объяснения эта особенность текста дает возможность делать выводы не о политической позиции агиографов, а о модусе их религиозной креативности. Здесь мы имеем дело с попыткой вывести новую формулу святости. Святость Матроны и других советских стариц заключается не в борьбе с властями, а в принятии новых условий существования православной веры. Собственно, феномен женского старчества является продуктом советского православия, вернее, его постсоветского осмысления.

Деревенское происхождение почитателей Матроны явствует и из таких ее чудес, как обличение женщины, продававшей молоко, в которое попала мышь, помощь в поиске потерявшихся лошадей, советы относительно покупки коровы и проч. Неудивительно, что все эти истории совершенно исчезают из последующих популярных кратких изданий жития Матроны: вероятно, слишком они экзотичны для современного читателя. В то же время «деревенские» истории сохраняются в монастырских изданиях жития – и Ново-Голутвина, и Свято-Покровского, где находятся мощи Матроны.

История о встрече со Сталиным, организованной через земляческую сеть деревенских мигрантов из Себено, также не вошла в последующие многочисленные издания жития Матроны. Исключением является переиздание «Сказания» братством Александра Невского (Переславль-Залесский) совместно с Ново-Голутвиным монастырем, но и в нем первоначальный рассказ укорочен и значительно отредактирован. Приведу его начало:

Мой сын (рассказчицы, поведавшей свою историю А. Малаховой; в первоначальной версии – дядя. – Ж.К.) во время войны подвозил продукты в Кремль. И однажды, увидев Сталина, он набрался смелости и сказал ему: «Иосиф Виссарионович, вы хотите узнать, кто выиграет войну? Есть прозорливая женщина, которая может Вам все рассказать. Она живет по адресу: Арбат, Староконюшенный переулок». И вскоре Сталин действительно посетил блаженную Матрону. Это было в 1941 г. Блаженная Матрона его приняла и постучала по правому плечу: «Красный петух победит. Победа будет за тобой. Ты один из начальства не покинешь Москву» (Житие и чудеса 1998: 60; Житие святой 1999: 60).

В этом варианте сюжета упрощенный «земляческий» нарратив соединяется с другим, более коротким рассказом из текста Ждановой: «Люди рассказывают, что Сталин был у Матроны, она ему не велела уезжать из Москвы, похлопала его по правому плечу и сказала: «Красный петух победит»» (Жданова 1993: 77).

Предсказание победы красного петуха (над белым)[217] – сюжет, типичный для крестьянского эсхатологического фольклора, – лишний раз указывает на социальную среду, в которой происходило почитание Матроны. В такого рода рассказах эта битва обычно соотносится с победой русских (красного петуха) в Великой Отечественной войне (ср.: Белова 2004: 408–410; Панченко 2006: 236, 243). Как правило, при этом сообщается, что предсказание исхода битвы записано в Библии, см., напр.: «<Во время войны в Луганске> бабка по Библии читала, што красный петух белово победит: красный петух – мы, а белый – немец» (Мороз 2006: 270). В современных «городских» текстах о Матроне «красный петух» утрачивает фольклорные эсхатологические коннотации (см. о них: Панченко 2004: 363), становясь просто примером иносказательности, вообще свойственной речи старцев.

В большинстве вариантов жития Матроны «земляческий» нарратив вообще исчезает; встреча Матроны со Сталиным теряет характер частного визита, устроенного при посредничестве земляка Матроны, привозившего в Кремль продукты; меморат уступает место фабулату. Вот как пересказывает этот сюжет православная писательница, «профессиональный текстолог» Инесса Серова, которая «в свое время училась у знаменитого Дмитрия Сергеевича Лихачева работе с текстом» (Серова 2009: 17–18), в выдержавшей уже несколько переизданий книжке из серии «Помощь святых»:

Не могу прокомментировать эти сведения – быль они или небыль. Но рассказывают в народе такое. К Матронушке в комнату в Староконюшенном переулке на Арбате приезжал осенью 1942 (так! – Ж.К.) сам Сталин. Ему рассказали, что живет в Москве блаженная прозорливица старица Матрона, которая своими молитвами город держит, врагу в него войти не дает. Вот Сталин и пошел испрашивать совета, не сдать ли ему, как Кутузову, Москву. По легенде, Матронушка благословила его собраться с духом и силами. (Так Сергей Радонежский напутствовал Дмитрия Донского перед Куликовской битвой.)