Русский романс

Скажи мне, ветка Палестины:
Где ты росла, где ты цвела?
Каких холмов, какой долины
Ты украшением была?

У вод ли чистых Иордана

Востока луч тебя ласкал,
Ночной ли ветр в горах Ливана
Тебя сердито колыхал?

Молитву ль тихую читали

Иль пели песни старины,
Когда листы твои сплетали
Солима бедные сыны?

И пальма та жива ль поныне?

Все так же ль манит в летний зной
Она прохожего в пустыне
Широколиственной главой?

Или в разлуке безотрадной

Она увяла, как и ты,
И дольний прах ложится жадно
На пожелтевшие листы?..

Поведай: набожной рукою

Кто в этот край тебя занес?
Грустил он часто над тобою?
Хранишь ты след горючих слез?

Иль, божьей рати лучший воин,

Он был, с безоблачным челом,
Как ты, всегда небес достоин
Перед людьми и божеством?..

Заботой тайною хранима

Перед иконой золотой
Стоишь ты, ветвь Ерусалима.
Святыни верный часовой!

Прозрачный сумрак, луч лампады,

Кивот и крест, символ святой…
Всё полно мира и отрады
Вокруг тебя и над тобой.

1837

220. «Расстались мы; но твой портрет…» [230]

Расстались мы; но твой портрет
Я на груди моей храню:
Как бледный призрак лучших лет,
Он душу радует мою.

И новым преданный страстям,

Я разлюбить его не мог:
Так храм оставленный — все храм,
Кумир поверженный — всё бог!

1837

221. «Слышу ли голос твой…» [231]

Слышу ли голос твой
Звонкий и ласковый,
Как птичка в клетке
Сердце запрыгает;

Встречу ль глаза твои

Лазурно-глубокие,
Душа им навстречу
Из груди просится,

И как-то весело,

И хочется плакать,
И так на шею бы
Тебе я кинулся,

1837–1838

222. «Она поет — и звуки тают…» [232]

Она поет — и звуки тают,
Как поцелуи на устах,
Глядит — и небеса играют
В ее божественных глазах;
Идет ли — все ее движенья,
Иль молвит слово — все черты
Так полны чувства, выраженья,
Так полны дивной простоты.

1837–1838

223. Узник [233]

Отворите мне темницу,
Дайте мне сиянье дня,
Черноглазую девицу,
Черногривого коня!'
Я красавицу младую
Прежде сладко поцелую,
На коня потом вскочу,
В степь, как ветер, улечу.

*

Но окно тюрьмы высоко,

Дверь тяжелая с замком;
Черноокая далеко,
В пышном тереме своем;
Добрый конь в зеленом поле
Без узды, один, по воле
Скачет весел и игрив,
Хвост по ветру распустив…

*

Одинок я — нет отрады:

Стены голые кругом,
Тускло светит луч лампады
Умирающим огнем;
Только слышно: за дверями
Звучномерными шагами
Ходит в тишине ночной
Безответный часовой.

1837

224. Молитва [234]

В минуту жизни трудную
Теснится ль в сердце грусть:
Одну молитву чудную
Твержу я наизусть.

Есть сила благодатная

В созвучьи слов живых,
И дышит непонятная,
Святая прелесть в них.

С души как бремя скатится,

Сомненье далеко —
И верится, и плачется,
И так легко, легко…

1839