Русский романтизм

ческой драмы, до сих пор еще недостаточно исследована.

Отрицательный приговор, вынесенный ей некогда критикой,

сделался „историко-литературной традицией" и долгое время

мешал объективному изучению Лермонтова-драматурга. Уста-

новилось априорное мнение, что задатков истинного драма-

турга Лермонтов, подобно всем „субъективным44 поэтам, не

имел, что изучать его драмы не для чего, так как можно

быть з а р а н е е у в е р е н н ы м , что ярко очерченных образов

там нет 1). Мнение это повторялось не раз с незначительными

вариациями: „талант Л., так же как и Байрона, очень мало

подходил к драматической форме11 2), „лиризм духа помешал Л.

создать оригинальную драму" 3) и т. д. Оно дожило и до на-

ших дней в известной книге Б. М. Э й х е н б а у м а , пола-

гающего, что драмы Л. не более как „теоретические опыты*,

где отсутствует драматическое движение, где большинство

лиц имеет условный и декоративный характер 4). В частности,

по поводу „Маскарада" — критика отмечала, что это произве-

дение совершенно неудачное (В и с к о в а т о в), что образ

Арбенина — „незаконченный эскиз" (Дюшен) и т. д.

Ни композиция „Маскарада", ни тематические и компо-

зиционно-стилистические связи этой драмы с репертуарной

средой ее эпохи не были до сих пор предметом специаль-

Иванов, И, „Лермонтов как драматург44 („Артист44, 1891, Me 14).

*) Б о р о а д и н , „Лермонтов44, Спб. 1914. Изд. „Прометей44.

•) Фишер, В., „Поэтика Лермонтова44, „Венок Лермонтову44. М.

1914, -222).

4) Э й х е н б а у м , Б., „Лермонтов44, Лгр. 1924, 82.

27

ного изучения 1). Настоящая работа и ставит его своею зада-

чей. Анализ композиции „Маскарада" свидетельствует, что

Лермонтов удачно разрешил целый ряд трудностей драма*

тической техники, еще не подвластной ему в первых его

пьесах, что, вопреки приведенным выше суждениям — „Маска-

рад" показывает его быстрый рост, как драматурга. Устано-

вление же аналогий и параллелей между пьесой Л. и со-

временною ей драматической литературой позволит отчет-

ливее представить себе особенности того литературного

жанра, который называется „русской романтической драмой

20—40-х гг."

I

Жизненное поприще « Маскарада» — было неудачно. Соз-

данный в 1834 — 35 гг. он мог бы явиться ярким выраже-

нием романтизма в русской драме, но внешние обстоятель-

ства задержали его выход на суд театральной критики и

зрителей.

В 1828 году, когда впервые была дана в Большом театре

в Петербурге пьеса Дюканжа: „30 лет или жизнь игрока"—

„романтизм пришел, увидел и победил русскую сцену —

с этого момента на ней воцаряются разбойники, злодеи, яд,

ножи, кинжалы, убийства, изменыв 2). Действительно, в ре-

пертуаре этой эпохи мы найдем целую серию переводов

и переделок немецких и французских мелодрам: Дюма, Мюль-

нера, Гюго и др. В повествовательной литературе романтизм

также прочно утверждается с конца 20-х годов: на литера-

турном поприще выступают причисленный к романтикам оа-

госкин (1829), Марлинский (1832), Вельтман (1830), Одоев-

ский и др. Но властной рукой цензора „Маскарад* изъят из

*) В 1924 году, когда эта работа была уже закончена, появилось спе-

циальное исследование Я к о в л е в а — „Лермонтов, как драматург44, над.

„Книга44 (1924). Автор поставил в нем три, трудно соединимых друг с дру-

гом задачи: выяснение автобиографических моментов драм, социологическое

их истолкование и установление источников (влияний). Композиционному

анализу отведена последняя глава, стоящая изолированно. Провеете все

исследование единым методом автору не удалось. Социологический анализ

дается в упрощенном виде (Л. обратился в Испанию, потому что видел там

родину своих предков44— и в этом сказалось классовое влияние (?) (стр. 76).

Но ведь в Испанию обращались и Шиллер, и В. Гюго, и Дюма, и Мюссе?.

Роль литературной традиции, захватившей Д., остается невыясненной. За-

мечая мимоходом, что Л. разрабатывал свои драмы в »духе романтическом44,