Русский серебряный век: запоздавший ренессанс

В это время Кейнс познакомил ее с группой своих кембриджских приятелей, которые поселились в Лондоне в районе Блумсбcери, отчего этот кружок получил название «группа из Блумсбери». В нее входили поэт Томас Элиот, писатель Е. М. Форстер, художественный критик Клайв Белл и его жена, Ванесса – сестра Вирджинии Вульф, сама Вирджиния Вульф (до замужества – Стивен) и ее муж Леонард Вульф, издатель, владелец издательства «Хогарт-пресс», однокашник Кейнса по Кембриджу Литтон Стрейчи – автор биографических романов, художник и критик Роджер Фрай, художник Дункан Грант, интимный друг юности Кейнса – элита английского искусства 30-х годов. Конечно, на фоне этих личностей Лидия была аутсайдером.

Кейнс уговорил Лидию покинуть дорогой отель, в котором она жила, и поселиться на Гордон сквер в Блумсбери. Приятели Кейнса не без опасения приняли Лидию в свой элитарный кружок, они не без основания боялись, что женитьба Кейнса на русской балерине приведет к ослаблению их влияния на него. В особенной мере против женитьбы на Лопоковой была Ванесса Белл, которая была своего рода опекуншей Кейнса. Она привыкла считать Мейнарда своей домашней собственностью и не хотела ни с кем делиться. Члены кружка Блумсбери взяли Лидию «в штыки», они постоянно подвергали ее критике, их раздражала ее непосредственность, ошарашивающая способность Лидии говорить, что думаешь, ее английское произношение, ее манера держаться за столом, заходить к соседям в гости без приглашения и т. д. Они чувствовали ее чужой и не жалели язвительного остроумия по ее адресу.

В этом отношении представляют интерес знаменитые «Письма Вирджинии Вульф», составившие шесть томов. Можно привести несколько примеров из этого эпистолярного наследия. 24 мая 1923 года Вирджиния Вульф пишет своей сестре Ванессе Белл:

«Бедный маленький попугайчик – она сидит в ярком кимоно у окна, ожидая его, я полагаю. Мне кажется, она скоро начнет читать «Нэшн». Вот какая трагедия случается, когда попугайчики залетают к кому-то».

4 ноября она пишет художнику Жаку Реверату, мужу Гвэн Дарвин:

«Хочу сообщить вам маленькую сплетню о Мейнарде и Лидии. В сентябре мы вместе с ними гостили в графском доме, и это было не просто, так как манеры Лидии далеко не графские…Лидия, у которой отец был лакеем в петербургском отеле, очевидно, не знает всех правил поведения. У нее душа белочки, ничего лучшего про нее не скажешь. Она может часами гладить свой нос передней лапкой. Несчастное существо, попавшее в Блумсбери, она еще пытается заучить Шекспира наизусть. Нельзя без жалости смотреть, как она сидит за «Королем Лиром». Никто не принимает ее всерьез, каждый может поцеловать ее».

В письме Жаку Раверату от 24 декабря 1924 года она пишет о Лидии: «бедный воробышек, она превратилась в настороженную, молчаливую, серьезную, респектабельную птицу с перьями, сидящую на яйцах и без конца кудахчущую. Она находится в меланхолии, и я предвижу время, когда она с неудовольствием будет воспринимать всякое упоминание о балете».

Наконец, в письме Ванессе Белл от 15 мая 1927 года, Вирджиния Вулф замечает: «Лидия постепенно созревает. У нее есть свои маленькие истории и шуточки, но они рассчитаны на домохозяек… Мне кажется, ее трагедия в ребячливости, которая разъедает ее изнутри».

Как мы видим, Вирджиния Вульф не меняет своего отношения к Лидии даже после ее замужества. Она не прощает ей ни одной ошибки и как бы стремится доказать, что Лидия – не человек их круга и попала в их окружение совершенно случайно.