Русский серебряный век: запоздавший ренессанс

В своих воспоминаниях Осберт Ситвелл так описывает предвоенный Лондон: «Каждый угол, каждый светильник, каждая подушечка отражали сюжеты Русского Балета». Художники из Блумсбери не были единственными англичанами, кто рисовали под влиянием русских спектаклей, но они принесли эстетику русских танцев к себе в дом. Тем самым они превратили свои дома в театральные подмостки для домашней жизни, и как и Русский балет возвели примитивную сексуальную свободу, которая ассоциировалась с Востоком, во что-то глубоко современное»[237].

И еще одно мнение, принадлежащее Леонарду Вулфу. Он говорил о русском балете: «Этот балет означал одновременно нечто варварское и цивилизованное, ультра-природное (дикое, чувственное, хаотическое, животное) и, одновременно, нечто анти-природное (фантастическое, андрогинное, декадентское)». Обе эти полярных начала присутствуют в живописи Блумсбери.

Экономист Джон Мейнард Кейнс был одним их тех, кто открыл для себя русскую музыку и Русский балет. Как пишет Линн Гарафола, «одним из приверженцев первых сезонов Русского балета был Джон Мейнард Кейнс. Летние дни 1911 года он проводил за работой над своим «Трактатом о вероятности», но когда статистика начинала его утомлять, знаменитый экономист ускользал из Кембриджа, чтобы «посмотреть на ноги Нижинского». Через два года Кейнс увидел Бориса Годунова и Весну священную»[238]. В последующем, начиная с 1918 по 1924 год, Кейнс продолжает посещать представление Русского балета.

С Дягилевым связано еще одно имя, которое волею судеб оказалось тесно интегрированным в английскую культуру – Лидия Лопухова. Лидия Лопухова родилась в Петербурге 21 октября 1892 года. Отец ее был капельдинером в театре, страстно влюбленным в театр. В раннем детстве девочка была отдана в императорскую балетную школу, которую окончила в 1909 году. Уже через год она поступает в дягилевскую балетную группу и совершает гастроли в Берлин, Париж и Брюссель. В 1910 году она уезжает в США, где в течение шести лет она выступает в мюзик-холле. В Америке она выходит замуж за итальянца Рандольфо Барокки, который был менеджером у Дягилева. Барокки был намного старше Лидии и, как выяснилось позднее, был женат до этого на итальянке и женился на Лопуховой, не получив развода. В дягилевскую группу Лопокова (под этим именем она была известна за границей) возвращается в 1916 году, когда группа «Русский балет» с Нижинским в качестве главного танцовщика приезжает в Нью-Йорк. Она танцует с Нижинским и вместе с группой совершает турне по Южной Америке и Испании.

В 1918 году она впервые приезжает в Лондон, где с большим успехом выступает в поставленных Мясиным балетах «Благовоспитанная леди» и «La Boutuque Fantastique”. Здесь она завоевала сердца лондонцев исполнением канкана. В мае 1921 года Лопокова приехала в Париж, где она танцует в “Жар-птице”, “Сильфиде” и “Петрушке”. В конце мая труппа приезжает в Лондон, где были представлены двенадцать балетов, и во всех них Лопокова принимала участие. В Лондоне Дягилев начинает готовить представление “Спящей красавицы”, в котором, наряду со Спессивцевой и Трефиловой, должна была танцевать и Лопокова.

Мейнард Кейнс познакомился с Лопоковой в 1918 году, но их отношения стали складываться в 1921 году. Кейнс присутствовал на всех представлениях «Спящей красавицы». Однако, постановка «Спящей красавицы» оказалась не слишком успешной, она подорвала финансовые возможности Дягилева. Поэтому труппа распалась, и Лидия Лопокова вынуждена была выйти из нее. Некоторое время она танцевала в Лондоне в театрах Ковент Гарденс и в Колизее.