Русский щит

Дмитрий пытливо вглядывался в лица старых отцовских бояр, которые приехали вместе с Иваном Федоровичем. Что думают они сейчас? Признают ли его своим господином не на словах, а от души и сердца? Будут ли верны в любых испытаниях, как были верны отцу? Ведь с ними, с этими людьми, склонившими перед ним головы в глубоком поклоне, жить ему отныне и строить Русь…

Потом пошли к кресту дружинники – молодые и старые, седобородые и пламенеющие юношеским румянцем, – переяславцы, владимирцы, новонабранные молодцы из новгородской вольницы. Скрипели половицы под тяжелыми шагами, звенело железо доспехов. Дружина послушная, как копье в крепкой руке… Но и здесь много незнакомых лиц. Примут ли отцовские дружинники в свои суровые сердца нового господина?..

А дружинники шли и шли к кресту, сменяя друг друга, и казалось, не будет им конца. Давно уже сменились люди в сенях, а перед крыльцом еще стояла толпа тех, кто дожидался своей очереди.

У Дмитрия исчезло чувство тоскливого одиночества, охватившее его при известии о смерти отца. Живы соратники Невского, а потому и дело его будет жить!..

Только поздней ночью, когда разошлись по избам и подклетям уставшие дружинники, когда удалились ближние бояре, отвесив по обычаю поясные поклоны новому господину, когда схлынула первая нестерпимая горечь утраты, Иван Федорович заговорил о делах.

Молча выслушал Дмитрий отцовские напутствия, обещал твердо:

– Отцовскую волю исполню. Не буду спорить со старейшими князьями и в Орде места над ними искать не буду. Хотя мог бы, воевода, и поспорить! За мной Новгород!

– Твердо ли за тобой?

Дмитрий самолюбиво вскинул голову, сверкнул глазами.

Но старый воевода, будто не замечая обиды князя, спокойно повторил:

– Твердо ли за тобой Новгород?

– Твердо! – не задумываясь, ответил Дмитрий. – Любят меня новгородцы. Вместе на немцев ходили, кровью скрепили дружбу. Такое разве забудется? Да и то вспомни, воевода: пятый год княжу в Новгороде без мятежа! Многие ли князья подобным похвастаться могут? Не откажутся от меня новгородцы. Так думаю, воевода.

– А как думают бояре новгородские? – прервал Иван Федорович взволнованную речь молодого князя. – Как думает посадник? Как думает новгородский архиепископ Далмат? И как они будут думать, когда придет весть о кончине великого князя Александра Ярославича? А вести такой не спрячешь…

– Так же будут думать, – упрямо повторил Дмитрий. – Плохого ни я от них, ни они от меня за эти годы не видели. Не откажутся новгородцы от своего князя!

– Молод ты, княже, – вздохнул воевода, – потому и не ждешь от людей перевета. Многого не ведаешь, не ведаешь даже, что не князь ты Великому Новгороду…

– Как не князь? – крикнул Дмитрий. – Кто же тогда князь Новгородский? Может, утаиваешь чего от меня, воевода?

– Ничего не утаиваю, княже. Нет у Новгорода другого князя. Но и ты – не князь. Не с тобой заключили новгородцы княжеский ряд, а с отцом твоим Александром Ярославичем. Ты же в Новгороде только наместник его, хоть и зовешься князем. С кончиной великого князя свободен от договора Новгород, волен призвать другого князя. Иль забыл про обычай этот?

Дмитрий стукнул кулаком по столу.

– Не отступлюсь от Новгорода! Немало у меня в Новгороде доброхотов! Неужто забудут новгородцы, как бился на рубежах их, Новгород оберегая?! А если забудет кто, мечом вразумлю забывчивых… Мечи у переяславцев острые…

Иван Федорович невольно залюбовался молодой удалью князя. Дай такому волю – с одной дружиной помчится воевать Новгород. Помчится, как, бывало, мчался отец его в юные годы – врагов не считая. Знает, видно, Дмитрий, что самые большие победы, светлые как праздник, отец его одержал в самом начале жизненного пути, когда был ненамного старше: и на берегах Невы, и на весеннем льду Чудского озера… Но времена тогда были другие. Молодого Невского подпирал могучими полками и государственной мудростью великий князь Ярослав Всеволодович, направлял его лихой меч отцовским разумом. А за Дмитрием сейчас нет никого, кроме собственной дружины да невеликого Переяславского княжества. Нет у него времени, чтобы взрослеть, чтобы по капельке набираться житейской мудрости. Сегодня же, сейчас же должен понять, что меч только завершает годами подготовленное дело, а сам ничего решить не может. Только гибель принесет Дмитрию опрометчиво обнаженный меч! Жалко Дмитрия, славный он витязь, но нужно сказать ему горькую правду…

– Не гневись, княже, но нет у тебя силы противиться всему Великому Новгороду, – строго предостерег Иван Федорович. – Только напрасно кровь прольешь. И закроет тебе эта кровь навсегда обратную дорогу в Новгородскую землю.

– Что же делать, воевода? Смириться без боя?

– Смирись! Жди своего часа. Ты молод еще, ждать можешь долго. Не вечны твои дядья Андрей, Ярослав и Василий. А за ними – старший ты!