Русский штык на чужой войне

Предательство Скоблина и темные дела Шатилова совпали с исчезновением генерала Миллера и с подозрительной смертью генерала Пешни, по версии французских властей, подхваченной многими белоэмигрантами, скончавшегося в результате «неудачной операции». И после этого «испанскую операцию» РОВС фактически свернули[668].

Не исключено, что этому способствовала работа советских спецслужб.

«Мы вас сюда не звали…»

Однако кроме денежной проблемы добровольцы столкнулись с другим, более серьезным вызовом, а именно нежеланием принимать их со стороны испанцев. И как бы ни сокрушался тот же Шинкаренко о поведении своих односумов, в массе своей не торопившихся в Испанию и лишавших его в результате надежды на их возглавление, как оказалось, русских добровольцев здесь не особенно и ждали. Командование националистов стремилось жестко ограничить присутствие в своих войсках белогвардейцев[669].

И подобные случаи, которых было немало, озлобляли русских против франкистов[670]. В результате среди белоэмигрантов распространились слухи о «негостеприимности» испанцев. Поэтому желающих скрестить с коммунистами шашки на испанской земле становилось всё меньше.

И если бы не такое отношение, то, по мнению наших добровольцев, численность русских в войсках испанских националистов могла увеличиться в разы. По словам Шинкаренко, он получил «кучи писем» от бывших офицеров, желающих принять участие в Испанской гражданской войне и просящих лишь помощи, чтобы добраться к месту событий.

Примечательно, что с такими же проблемами столкнулись и члены Русской Фашистской Партии Вонсяцкого, пытавшиеся пробраться в Испанию из Палестины на деньги своего шефа[671].

Тот же Шинкаренко утверждал, что нередко многие из добровольцев, проделав полный опасностей и лишений путь, вынуждены были ехать обратно, так и не исполнив своей мечты о борьбе против коммунистов на «Испанском фронте».

Русский генерал приводил конкретный пример с его бывшим сослуживцем по штабу в Крыму, приехавшим в Испанию из Марселя по его рекомендации добровольцем. Однако в Сант-Джуане-де-Луз его остановили и развернули обратно.

Шинкаренко просил испанского генералиссимуса не препятствовать белогвардейцам в пересечении испанской границы, но все его усилия были тщетны. Следует заметить, что сам он также попал в Испанию лишь со второй попытки, в феврале 1937 г. Первая, имевшая место в октябре 1936 г., провалилась[672].

Также лишь со второй попытки удалось проникнуть в Испанию добровольцам Вячеславу Гурко и Василию Кривошея.

Что касается «своеобразного» подхода испанской стороны к приему добровольцев, то он был обусловлен целым рядом факторов.

Во-первых, испанцы не рассматривали их как серьезную военную силу, поскольку, с их точки зрения, «белые» показали свою слабость и были разбиты большевиками. С другой стороны, Франко прекрасно понимал, что за время эмигрантского «сидения», ещё больше разделившего их на враждующие фракции, белогвардейские силы только уменьшились и были неспособны на реванш.

Во-вторых, франкисты не хотели педалировать связи со сторонниками «единой и неделимой» из-за опасений усиления дальнейшего вмешательства в испанские события СССР, который в таком случае получал бы оправдание для более серьезной помощи «нейтральным» республиканцам и превращения Испании в антисоветский плацдарм».

И действительно – при наличии белых подразделений в армии Франко коммунисты из Москвы могли бы усилить свое присутствие в этой стране и вмешательство в испанские дел.

Кроме того, оно имело четкое предубеждение против русских как «коммунистов» и опасалось, что под видом «белых» в их расположение могут проникнуть агенты «красных».

Дело в том, что тогда отношение к нашим соотечественникам в Испании было неоднозначным, но все были едины в том, что слово «русский» ассоциируется со словом «коммунист». Тем более что немало бывших белогвардейцев из той же Испании записалось в интербригады, и речь о них пойдет ниже.

Это было обусловлено тем, что далеко не все эмигранты считали Франко «избавителем Европы от коммунизма». Например, представители левого крыла эмиграции, особенно эсеры и меньшевики, выступили в поддержку республиканцев.

Поэтому франкисты нередко и отсылали обратно русских добровольцев, затративших солидную сумму денег на долгий путь, домой, подозревая в них агентов Коминтерна. Это было неудивительно, учитывая то, что даже представители испанской интеллигенции мало что знали о России и русских. Сами «русские испанцы» свидетельствуют, что подчас знания франкистов сводились к следующему: «царь с царицей по имени Распутин выгнали прежнего царя Троцкого, который убил Ленина» или «Москва-река снова затопила Петроград».

Ещё одним объяснением, почему испанцы встречали белогвардейских волонтёров «ледяным душем», стали идеологические установки Франко на первом этапе: дескать, в противовес приехавшим грабить и убивать» «красным ордам» из Москвы и «толпам подонков со всего мира он ведет борьбу против коммунистов руками исключительно самих испанцев.