Русский штык на чужой войне

Написанные такими деятелями книги рассказывают о работе белоэмигрантов очень тенденциозно, передергивая факты и излагая заведомую ложь. Все передается в негативном свете, почти ничего не говорится об их выдающейся роли в развитии Парагвая, о заслуге И.Т. Беляева в сбережении культуры индейцев этой страны и о том, что, во многом благодаря им, планы нацистов захватить Латинскую Америку потерпели крах.

При этом неоднозначно относились к деяниям русских парагвайцев и представители самой эмиграции, многие из которых ругали их на чем свет стоит. Во-первых, зачастую делали это «левые» эмигранты первой волны, уехавшие еще в царские времена из-за политических и религиозных преследований на Родине.

Во-вторых, среди самих белоэмигрантов было немало простых завистников, которые, с одной стороны, не могли похвастаться подобными достижениями, а с другой стороны, боялись или не могли ехать в далекий Парагвай.

Многие из них, завидуя их успехам, называли их «наемниками», «кондотьерами» и «продажными псами»[1190].

Ругали и самого И.Т. Беляева, обвиняя его в том, что он наживается на русском «пушечном мясе»[1191].

Представители прогерманских кругов обрушились на него за то, что он «портил» их взаимоотношения с нацистами, в которых они видели союзников в борьбе против коммунистов.

Впрочем, критиковали действия Беляева и сторонники «англо-французской ориентации». Так, один из самых известных белых вождей генерал А.И. Деникин заявил о бессмысленности жертв русских в Чакской войне. После этого в номере 4360 от 28 февраля 1933 г. «Последних Новостей» появилась развернутая статья князя Я. Туманова, в которой он дал ему такую отповедь: «В распре между чужими народами зарубежное воинство не может принимать участие», – говорит генерал Деникин и затем с грустью цитирует письмо о доблестной смерти на Парагвайском фронте капитана Серебрякова, закончив эту часть своей речи утверждением, будто «подвига там не было, ибо не было идеи».

Настоящим письмом мне хотелось бы осветить для русского зарубежного общественного мнения вообще и перед читателями «Часового» в частности, роль русских в Парагвайско-боливийской войне и попутно показать, что большинстве русских офицеров на парагвайской службе, в том числе и капитан Серебряков, отнюдь не являются простыми наемниками. И, следовательно, красивая смерть последнего, а также сложившего свою голову после него ротмистра Касьянова были именно подвигами и подвигами красивыми, коими могут и должны гордиться их соратники.

Парагвай – одна из немногих, если не единственная страна под Луной, где нет и не было «русских беженцев». Здесь были и есть русские, как были и есть французы, немцы и англичане. Эта маленькая и бедная страна нас приняла с самого же начала так, как она принимает представителей любой страны, и никогда не отводила нам свои задворки, хотя за нашей спиной не стояли ни капиталы, ни полномочные министры или посланники.

Небольшая русская белогвардейская колония уже много лет живет здесь так, как, наверное, она жила бы у себя на Родине: русские доктора здесь лечат, а не играют на гитарах в ресторанах, русские инженеры строят дороги и мосты, а не вышивают крестиками, русские профессора читают лекции, а не натирают полы. И даже русские генералы нашли применение своим знаниям, то есть служат в военном ведомстве и титулуются, несмотря на скромный штатский пиджак, почтительным «migeneral».

Здесь, в Парагвае, никто из русских не слышит упреков в том, что он ест парагвайский хлеб, что он здесь засиделся, что пора, мол, и честь знать. Его не допекают никакими паспортами, никто не неволит принимать гражданство и делаться подданным. Русские искренне и глубоко привязались к этой маленькой и бедной стране и ее народу, особенно теперь, оценив его гостеприимство после скитаний по бывшим союзным и несоюзным странам. И некоторые, без всякого насилия с чьей бы то ни было стороны, по тем или иным соображениям, приняли уже и парагвайское гражданство.

И вот над приютившей их страной стряслась беда: на нее напал сосед, который трижды ее сильнее. Парагвайцы поднялись на защиту своих прав и своего достояния. Что же должны делать старые русские бойцы, ходившие на немца, турка и на III Интернационал и много лет евшие парагвайский хлеб? Сложить руки и сказать приютившему их народу: «Вы, мол, деритесь, а наша хата с краю, наши жизни могут пригодиться нашей собственной Родине?..» Конечно, нет.

И пошли серебряковы и касьяновы на защиту приютившего их народа, ибо, не забывая России и не изменяя ей, они нашли пусть и временную, но вторую Родину в Парагвае. Пошли потому, что родная их столица пока далека и недосягаема, а от судьбы Парагвая зависит сейчас судьба и благоденствие их самих. И, сложив головы за этот Парагвай, они не только заплатили свой нравственный долг, но и даже сделали это за остальных русских, а также долг самой России перед этой страной, приютившей их сыновей в изгнании.