Но тут есть одна проблема. Да, с точки зрения норм современного русского литературного языка, правильны сочетания
последний полет, последний ремонти т. п., а сочетания
крайний полет, крайний ремонти т. п. неправильны. Однако вот беда — многие сочетания со словом
последнийсвязаны со смертью
(последняя воля, последний вздох, последний путь). И в славянской мифологии понятие «последний» играло важную роль, в частности, в похоронном обряде. Поэтому получается, что и само слово
последнийстало несколько рискованным.Как известно, многим профессиям, особенно связанным с риском для жизни, свойственны определенные суеверия. Нет ничего удивительного, что в профессиональном жаргоне летчиков слово
последнийтабуируется и заменяется эвфемизмом —
крайний.Если только речь не идет о совсем-совсем
последнем… — смертельном. Назвать полет
последнимсчитается плохой приметой: из-за этого полет может закончиться гибелью пилота. В объявлениях о продаже самолетов и вертолетов только так и пишут:
количество ремонтов, дата крайнего ремонта.Да на автомобильном сайте читаем:
Водительскую дверь дважды уже чинили. После крайнего ремонта не прошло и недели — опять та же история.Забавно, что возникшая пара
последний — крайнийсоответствует английской паре
last — latest.Изучающих английский специально натаскивают эти два слова не путать, именно потому, что в русском им обоим соответствует одно прилагательное —
последний.Ну, пока летчицкое употребление слова
крайнийне стало общепринятым.Конечно, профессиональный жаргон летчиков существовал давно, а появление эвфемизмов типа
крайний полетв печати связано с тем, что в последние время размылись границы между разными функциональными стилями речи. Раньше можно было прожить жизнь и не услышать сочетания
крайний ремонт,а теперь другое дело.Вообще надо заметить, что в наше просвещенное время влияние суеверий на язык не такая уж редкость. В последние годы очень бывает забавно слышать, как изысканные ведущие разных ток-шоу радушно обращаются к гостям:
Присаживайтесь.Этот уголовно-правоохранительный эвфемизм существовал давно. Он связан с нежеланием произносить
Садитесь— а то накаркаешь еще. Только раньше это было приметой речи определенного круга людей, а сейчас входит — да чего там, вошло уже — в литературный язык.Возможно, тот или иной ведущий и чувствует, как вульгарно звучит это
присаживайтесь,но боится травмировать кого-нибудь из гостей предложением
сесть.Долгое время меня жутко раздражала принятая у вахтеров формула:
Вы далеко?На мой слух она звучала чудовищно по-хамски, пока я не поняла, что это такая особая просторечная вежливость. Есть примета:
не кудакай — пути не будет.Вот вахтер дружелюбно и говорит мне:
Вы далеко?вместо
Вы куда?чтобы меня не сглазить, а то дело, по которому я иду, сорвется. И теперь я не раздражаюсь, а только удовлетворенно отмечаю про себя разницу культурных кодов.Мученики Аляски
Бывают смешные обмолвки: вот как-то по телевизору —
Бригады мучеников Аляски.А слово
волеизъявлениепочему-то регулярно произносят как
волеизлияние. Так и видишь нервного гражданина, который отправляется на выборы, чтобы излить, наконец, все, что накипело, написав на избирательном бюллетене слово из трех букв.Поразительно часто в результате оговорок рождаются вполне осмысленные фразы, только смысл вылезает не тот, который планировался. Так сказать, фрейдистские обмолвки. Классика этого жанра — изречения вроде
Хотели как лучше, а получилось как всегда.А один военный или милицейский чин выразился так:
В этом здании дистанцировался ОМОН.Ну конечно, все понятно: он перепутал слова
дислоцироваться,то есть находиться, располагаться, и
дистанцироваться,то есть держаться на расстоянии. Однако образ, который возник в результате, просто замечателен: ОМОН, который затаился и всячески старается держаться в стороне от конфликтной ситуации.Мою любимую оговорку сделала одна телеведущая:
Правительство должно создать мелкому бизнесу режим наибольшего благопрепятствования.Вот уж воистину подарок старику Фрейду. Ведь какое емкое получилось слово —
благопрепятствование.То есть, всячески демонстрируя дружелюбие и готовность посодействовать, в то же время создавать непреодолимые препятствия.