Русский спортивный дискурс: лингвокогнитивное исследование

В данной работе сделана попытка системного описания современного спортивного дискурса с точки зрения его когнитивно-языковой, и в том числе лингвокультурологической, специфики.

Предложенная нами концепция, согласно которой содержательная доминанта спортивного дискурса – мегаконцепт Спорт – имеет статус универсальной идеологемы, позволяет выделить базовые когнитивные признаки данного феномена, описать его с точки зрения лингвокультурологического своеобразия, интерпретировать особенности когнитивной структуры данного концепта посредством выявления базовых когнитивных стереотипов, объективированных в спортивном дискурсе, и, кроме того, позволяет обнаружить точки взаимодействия спортивного дискурсивного пространства с политическим и идеологическим дискурсами.

Концептуальное моделирование сферы спорта, предлагаемое в нашем исследовании, отражает специфику ментального «наполнения» соответствующего фрагмента языковой картины мира, репрезентированного в текстах спортивного дискурса[1].

Детальное изучение лексико-семантического своеобразия экспликации доминант спортивного дискурса – лингвокультурологической идеи Патриотизм, оппозитивных концептов Победа/Поражение, новоидеологемы Олимпиада 2014 даёт возможность прийти к нетривиальным выводам в том числе относительно этнокультурной специфики представлений о важнейших духовных универсалиях русской картины мира, рассмотренных сквозь призму спортивной сферы.

Наконец, логическим завершением лингвокультурологического описания[2] является создание типологических моделей дискурсивной языковой личности спортивного комментатора, которая приводит нас к выявлению прагмастилистических и речежанровых особенностей как речи одного из субъектов изучаемого типа дискурса, так и основного жанра спортивного дискурса – современного спортивного репортажа.

Впрочем, нельзя не признать, что спортивный дискурс – источник богатейшего репертуара тем, раскрывать которые предстоит нашим последователям, и, заметим, перспективы этой проблематики в самых разнообразных аспектах поистине необозримы.

В связи со сказанным выше автор не может удержаться от ссылки на процитированные в монографии О.С. Иссерс [Иссерс 1999] высказывания, касающиеся соотношения теоретических и практических составляющих научного исследования: «нет ничего более практического, чем хорошая теория [Lewin 1951: 169]…нет ничего более теоретически ценного, чем убедительная практика [Levy-Leboyer 1988: 785]» (Цит. по: [Иссерс 1999: 11–12]).

Полностью разделяя эти парадоксальные точки зрения, автор во многом придерживался этих принципиальных для него положений в процессе работы над книгой.

Прежде всего автор выражает особую благодарность своему научному консультанту профессору Н.А. Кузьминой, которая на протяжении многих лет поддерживает меня во всех научных изысканиях и которая первой поверила в необходимость и возможность написания этой книги.

Также автор выражает искреннюю благодарность коллегам – профессорам Л.О. Бутаковой, Е.Н. Гуц, Л.Б. Никитиной, Н.В. Орловой, Т.П. Рогожниковой, доцентам П.П. Ромашовой, Т.В. Шкайдеровой, которые читали фрагменты работы и высказывали свои ценные замечания и пожелания.

Автор признателен выпускникам и студентам Омского государственного университета им. Ф.М. Достоевского Р. Ленделу, Е. Дубровской, И. Алешко, А. Рудневу, А. Мушкинской, В. Самбуру, А. Лудановой, М. Абрамову, а также другим участникам семинара по медиадискурсу, который проводился с 2002 года и работает до сих пор под руководством автора на филологическом факультете ОмГУ им. Ф.М. Достоевского. Многие материалы, собранные участниками семинара, вошли в качестве материала для исследования в эту книгу.

Введение. Спортивное дискурсивное пространство: общая характеристика и методология описания

1. Дискурс как объект лингвистического исследования

Термину «дискурс» (фр. discours, англ. discourse, от лат. discursus – «бегание вперёд-назад; движение, круговорот, беседа, разговор»), введённому в научный обиход американским лингвистом Зеллигом Харрисом в 1952 году в словосочетании «анализ дискурса», была уготована в лингвистике практически та же судьба, что и термину «концепт»: он стал «размытой категорией» [ван Дейк 1989: 46], многозначным и многоплановым феноменом, во многом «зонтиковым термином», который тем не менее обладает наивысшим индексом как по частотности его употребления в гуманитарных (и в том числе лингвистических) исследованиях разного «ранга», так и по количеству попыток его определения.

Думается, прав В.И. Карасик, который, подчёркивая неоднозначность трактовки понятия дискурс в разных отраслях современного языкознания и смежных с ним дисциплин, объясняет это объективной сложностью названного феномена и многоаспектностью подходов к его описанию [Карасик 2004: 226–240].