Русский транзит 2

Кстати, перед отъездом сюда, в Питер, бичу кто-то рассказывал о его бывшем начальнике. Слава неожиданно бросил свою геологию и за какие-то полгода вышел в люди. Он и два его товарища открыли магазин дамского платья и наладили прямые поставки шмотья из Парижа. Слава по-хорошему округлился, заматерел, стал ходить, по-хозяйски подав вперед немного нарочитый живот свой, и наконец приобрел завершенность образа: у него появился «мерседес»…

«…знаю твои дела; ты носишь имя, будто жив, но ты мертв», — прочитал бич и надолго задумался.

В помещение склада вновь зашли, важный господин в очках и таможенник. Они вполголоса переговаривались.

Таможенник что-то горячо пытался объяснить важному господину, который солидно кивал головой и все время говорил: «Ну что же тут особенного? Ничего страшного в этом нет!» А таможенник, взопрев, все говорил и говорил о каких-то трудностях, о большом риске и о том, что будет с ним и, главное, с его семьей, если только все откроется. Таможенник хватал себя двумя руками за горло, словно показывая, что именно будет с ним, его женой и двумя малютками, если только все откроется…

— Ладно, все, хватит! — веско, но без тени раздражения произнес солидный господин. — Я все понял. Сколько же вы хотите?

— Пять.

— Пять? Ну и аппетиты у вас, ну и аппетиты, — господин покачал головой и задумался. — Значит, за пять никакой заминки у нас не будет, и все пройдет гладко?

— Никакой, гарантирую…

— Да что вы можете гарантировать, молодой человек… Ну ладно, пять ток пять! Но чтобы…

— Ни-ни! Я же сказал, гарантирую, — уже внятнее произнес таможенник.

— Значит, только за пять таможня дает добро? — усмехнулся важный господин и похлопал повеселевшего таможенника по плечу.

— Только за пять! — отчеканил таможеник. — А где ваш контейнер?

— Вот он.

— Ах до, вспомнил… А тот, с агрохимией, Вроде тоже ваш?

— Не мой, моей фирмы. Им, голубчик, без меня заниматься будут.

— А третий? Ах да, третий — с архипелага. Говорят, адмиральский… Да, вот что, Эдуард Львович, надо бы ваш контейнер покрасить. Это последнее наше требование. А то, знаете, неудобно как-то: за границу — и такой обшарпанный. Его ведь на палубу поставят…

— Я думаю, что за такие деньги вы и сами…

— Хорошо, хорошо…

— Это с каких это пор ты, Леня, Эдуардом стал? — Навстречу важному господину и оторопелому таможеннику шел отставной адмирал дядя Петя в кителе с орденскими планками, широких брюках и фуражке.

Важный господин отпрянул от таможенника, оттолкнул его и пошел навстречу адмиралу, широко улыбаясь и разводя для объятий руки.

— Ну, так скажи мне, Леонид Михайлович, с каких это пор ты — Эдик? спросил адмирал товарища после того, как они поцеловались.

— Эх, Петя, да что говорить об этом! А ты чего к нам? В отпуск, что ли?

— Да какой отпуск, я теперь на пенсии. Флоту больше не нужен. Ленька, ты что, за кардон бежишь? Значит, как крыса с тонущего корабля?

— Значит, как крыса, Петя…

— А в контейнерах, выходит, грехи твои? Почки, печень, селезенки младенцев невинных, а? Да, накопили мы с тобой грехов…

— Не в контейнерах, а в контейнере.

— Брось, Леня, — улыбнулся адмирал, — я же слышал ваш разговор. Оба контейнера твои. Просто вон тот с какой-то фигней.

— Эх, адмирал-адмирал, нехорошо подслушивать чужие разговоры, — посетовал Леонид Михайлович со сдержанной улыбкой, как бы предлагая сменить тему.

— А чего плохого! Вон ты даже имя поменял. А просто так имена не меняют. Меняют обычно те, кто от закона скрывается… И паренька этого, таможенника, небось купить хочешь. Я-то знаю, ты Ленька такой, шустрый!

— Да тише ты! — Леонид Михайлович схватил адмирала за китель, довольно холодно посмотрев ему в глаза. — Тебе-то какое дело?

— А, может, ты, Леня, контрабанду везешь, какой-нибудь оружейный плутоний? Все вы, демократы, теперь мастаки стали насчет того, чтобы империю грабануть. Места себе в Америке да Европе давно приготовили. А? Верно я излагаю?

— Да успокойся ты, — смягчился Леонид Михайлович. — Чего заводишься? Ну, отправляю я контейнер со своим добром. Не хочу, понимаешь, чтобы шмонали его. Там ведь у меня живопись, иконки, бабушкино колечко… Ну, в общем, ты понимаешь, кусочек родины будет там, на западе.

— Родины??? До вы эту родину обсосали со всех сторон и продали! Продали, о теперь разбегаетесь по норам!

— Ладно, ладно, Петя, успокойся. Я вижу ты совсем потерял чувство юмора. С пол-оборота заводишься… Лучше скажи мне, что везешь в своем контейнере? Леонид Михайлович в знак примирения положил свою руку на плечо адмирала и повел его к выходу из пакгауза, оглянувшись на таможенника, который озабоченно тер лоб, стирая выступившую испарину.

«Ах, вот это кто! — подумал Хмурое Утро. — А я и не узнал его сразу. Действительно, это тот самый дядин Петин друг, который приезжал на архипелаг с компанией поохотиться… Смотри-ка, даже имя сменил. Хлопотно это — имя менять, если не монах, конечно… А этому-то зачем? А что, может, дядя Петя и прав насчет того, что этот Леня от закона скрывается…»