Русский транзит 2

Юрьев подумал, что вот сейчас, когда свобода от них всего в каких-то десяти шагах, все и сорвется, лейтенант задержит их, и побои, идиотский допрос, издевательство урки для него повторятся сначала.

— Чуть не убил! — раздраженно заорал сквозь шум ливня лейтенант, стремительно и безнадежно промокая. — Кто пустил? Вон отсюда, живо!

Еще не веря собственному счастью, Юрьев толкнул сзади Максима, и они оказались в арке, где была проходная — будка и вертушка, рядом с которой стоял пожилой милиционер.

— Нас тут лейтенант выгнал, — начал с глупой улыбкой Юрьев.

— Как вы там оказались?

— Да лейтенант вызывал к себе, — дальше Юрьев пока еще не успел ничего придумать.

— Потерпевшие, что ли?

— Да, — сказал Максим. Взяв Юрьева за рукав, он тянул его к вертушке. — Отца избили на улице…

— Да там-то, во дворе, вы как оказались? — не унимался пожилой милиционер.

— Лейтенант вызывал, — теряя самообладание, гундосил свое Юрьев, пока Максим, прижавшись грудью к животу стража, пытался пролезть между этой внушительной емкостью для борща с салом и обыкновенной железной вертушкой.

Старший сержант нахмурился, начиная с трудом постигать ситуацию. Какие-то тревожные мысли заворочались в его обмелевшем сознании, израсходованном невыносимо долгой службой.

Что-то здесь было не так. Он, конечно, слышал, как лейтенант выгонял этих голубчиков, но как они там оказались, было для него непостижимо. Хотя подождите-ка, постойте-ка…

— Ой, больно! — вдруг дико заорал Максим, страдальчески сморщив лицо.

Страж, инстинктивно подобрав свой живот, служивший естественной преградой на пути к воле, отпрянул от подростка, и тот, втянув Юрьева вслед за собой в образовавшуюся воздушную воронку, вырвал его как пробку на улицу, под тугие и теплые струи дождя.

Не прыгая через быстрые потоки, а утопая в них по щиколотку, Максим и Юрьев бежали по тротуару, разбрызгивая кипящие пузырями лужи.

Тяжело и надсадно дыша, Юрьев никак не мог догнать подростка. Тело его разламывалось от боли, сердце, казалось, вот-вот захлебнется в бешеной скачке. Но странное дело: свобода впрыснула ему в мышцы свой особый состав, в них появилась какая-то сладкая невесомость. Несмотря на то что внутри у него в любую минуту все могло лопнуть от перенапряжения, Юрьеву хотелось бежать и бежать вот так же: то сворачивая в проходные дворы, то перебегая улицу перед отчаянно гудящим автомобилем.

Беглецы петляли по городу до тех пор, пока ливень не прекратился.

Майор вызвал арестованного Вострикова к себе в кабинет.

— Ну что, Чика, намял тебе пацан бока? Я смотрю, он и фейс тебе испортил. Ай-ай-ай, нехорошо: вор, а с мальчишкой, детенышем не справился да еще и лапки кверху сделал. Нехорошо. Там, за колючкой, узнают авторитеты, что Чику так сынок отделал, пожалуй, сделают из Чики… Ну ладно, ладно… Даю тебе шанс отыграться.

— А что такое, начальник? — насторожился Чика.

— Да видишь ли, тот самый клиент, которого ты должен был довести до ума, взял да и через окно деру дал вместе с пацаненком этим. Двух моих людей изрядно помял, один до сих пор зубы выплевывает… В общем, даю тебе вольную до завтрашнего вечера. Ты мне доходягу верни, бычару этого — он мне вот так нужен (майор рубанул ребром ладони себе по горлу), а паренек мне не нужен… совсем не нужен. Понял? Так что на твое усмотрение. Вернешь доходягу, обещаю, что сокамерники забудут, как тебя пацан в хвост и в гриву… Кроме того, оформим тебя по другой статье, годика два в санатории сифон подлечишь — и на волю. Бежать даже не думай, ты меня знаешь… Опять же профура твоя у меня на крючке да и дружкам твоим, авторитетам, буду потом рассказывать, как малец тебя… Ну, ладно об этом. Я тебе и маршрутик один дам, есть ниточка, может, и встретишь их.

— А чего это ты, начальник, сам не хочешь поймать его?

— Дело уж больно щекотливое. Надо бы без огласки. А то наверху спросят: кого, майор Богун, ловишь? А Богун им в ответ: того, кто зубы сержанту выбил, почки парикмахеру отбил и мимо вахты проскользнул. Ну и попросят Богуна начальники до пенсии на заслуженный отдых, мол, будя, не справляешься, брат, с преступным элементом. Иди, устраивайся вахтером или банщикам: жопы таким вот чикам парь.

— Темнишь, начальник. Я же вас знаю: ночь спать не будете, как псы сторожевые, а беглого достанете. К тому же он одному из ваших, хе-хе, прикус подправил.

— Чика! — грозно закричал Богун, привставая из-за стола и невольно приподнимая его за край животом, стянутым броней кителя.

— …Хотя, конечно, надо бы должок вернуть.

— Вот-вот, ступай — поохоться до вечера. Принесешь птичку — награжу. Дашь на дашь — углом выйдем… Только мне он живым нужен и пока что здоровым, понял? Кстати, он у сержанта пушку взял, так она не заряжена — обойма в кобуре осталась. Да этот шпак, наверно, и на курок-то нажать не сможет. Вот тебе адресок. Возьмешь помощничков, ребята хорошие, покладистые. Опять же за тобой присмотрят, ежели ты, не дай Бог, потеряешься. Хорошие ребятки, хорошие: у каждого вроде тебя по два университета за плечами и вся задница в мозолях…

— Ну, опиши мне его. Какой он был?