Русский узел. Стихотворения и поэмы

Как только созреет широкая нива
И красное солнце смолкает лениво
   За темным холмом,
Седая старуха — великая мати —
Одна среди мира в натопленной хате
   Сидит за столом.

— Пора вечерять, мои милые дети! —
Она поминает о сыне-поэте,
   О дочке-вдове,
О светлом супруге, безвестно убитом,
О позднем младенце, бесследно зарытом
   В кремень-мураве.

Рассвет наплывает по правую руку.
Закат наплывает по левую руку —
   И слушают ночь.
И вот, потрясая могильные камни,
Приходят живые: поэт — с облаками
   И горькая дочь.

Неполная смерть поднимает из праха
Истлевшие кости… Солдатская бляха
Блестит на одном.
Пришельцы глядят на пустые стаканы,
Садятся за стол и сквозят, как туманы,
Меж ночью и днем.

— Не хлебом единым, — сказала старуха.
И каждому мерит от чистого духа
   И мира сего:
Огонь для солдата, лазурь для поэта,
Росу для вдовы, молоко для последа.
   Себе — ничего.

Но вот огляделся, как в дальнем дозоре,
Солдат и заметил: — Не все еще в сборе.
   Здесь нет одного.
От лона иного, от тучи гонимой,
Он сын мой и брат им, судьбой не любимый.
   Вот место его!

— Пускай он войдет, — согласилась старуха.
Из бездны Вселенной до чуткого слуха
   Шаги донеслись.
Бродяга вошел, не любимый таланом,
И принял стакан с непроглядным туманом…
   Окольный, садись!

Давно я старуха. Мой голос — мерцанье.
Но я б не хотела одно прорицанье
   В могилу унесть.
На чресла гадали мне в детские годы,
Что выйдет оттуда предтеча свободы;
   Он должен быть здесь!

Бродяга заплакал, вдова зарыдала,
Поэт преклонился, дитя загадало,
   Отец отступил…
Все гости пусты и сквозят, как туманы,
Не тронута снедь, не початы стаканы…
   Так кто же тут был?

Солдат после смерти печально воюет,
Он редко по старой подруге тоскует…
   А встреча близка!
Младенец блуждает в земном промежутке,
Глядит из небес, и играет на дудке,
   И пьет из цветка.

Вдове и лежачего горя хватает.
Бродяга бегущую воду хватает
   И песни поет.
Но сына-поэта во сне посетило
Виденье и светом уста отворило:
   — Былое грядет…

И вновь созревает широкая нива,
И красное солнце смолкает лениво
   За темным холмом.
Земля возвращает истлевшие кости,
А память — надежду. Пьют чудные гости
   За старым столом:

Солдат за победу, поэт за свободу,
Вдова за прохожего, мать за породу,
   Младенец за все.
Бродяга рассеянно пьет за дорогу,
Со свистом и пылью открытую богу,
   И мерит свое.

1977

Посох