Русский вечер в Ницце

– Зарубина! Тебе что, лень задницу от стула оторвать и сходить в магазин? Ты меня, своего шефа, по каким-то мелким поручениям гоняешь! Где субординация? Чем ты думаешь?

– Понятно, товарищ начальник.

– Все!

Анна сбегала в магазин и купила кофе. Не успела она расположиться на рабочем месте, в кабинет ввалился Баринов.

– Держи свой кофе.

И он поставил на стол точно такую же банку, какую купила Анна.

– Я уже купила!

– Ну знаешь… Да что ты мне мозги-то морочишь?

– Извините, я думала…

– Чем ты думаешь в последнее время, Зарубина?

– Головой.

– Не похоже. Что у тебя?

– Я нашла информацию, что у Екатерины Владимировны Новосельцевой были две попытки совершить кражу в крупных универмагах.

Баринов повертел головой.

– Ну и ну! Когда это было?

– Первый раз – 25 апреля 2005 года. Второй – 5 января 2006 года.

– Воровка?

– Клептоманка.

– А, ты же у нас психолог! Так вот объясни: может ли клептоманка быть убийцей?

– Вопрос, конечно, интересный, но сказать трудно. Теоретически может, а как на самом деле…

– Ты мне не теорию, а практику гони. Мне твоя теория вот здесь сидит. – И Баринов провел рукой по шее. – Мне факты нужны и доказательства. А не голая теория.

– Клептоманы – люди с неустойчивой психикой. Склонны к депрессиям.

– Зарубина!

– Короче. Клептоманы могут быть такими же убийцами, как и любой из нас.

– Ясненько. А что там Мартинсоне говорила о личной жизни Новосельцевой?

– Екатерина Владимировна подавала большие надежды как балерина. Но из-за тяжелой травмы ей пришлось оставить сцену. Занялась живописью, но не особо удачно. Вышла замуж за художника. Имеет пятилетнюю дочь.

– И что мы имеем? С одной стороны – известная балерина. С другой – неудачница, которая оставила мечту о балете из-за травмы, а реализовать себя в другой области не смогла.

– Вы к чему делаете такой сложный пасьянс?

– Прикидываю и размышляю. Получается, что у Новосельцевой есть причины для зависти. А зависть – страшная штука. Особенно женская.

– Думаю, надо спросить у Мартинсоне, не пропадали ли у нее из квартиры какие-либо вещи.

– Хорошая мысль! – похвалил ее Баринов. – Звони ей и договаривайся о встрече.

– Кстати, мне еще один факт удалось установить благодаря записной книжке фотографа. Сразу после съемок Инги Мартинсоне. Запись такая: «Встречался с К. Получил 2000$». А незадолго до своей смерти Клепихо отметил:

«Надо позвонить Б. Могут быть проблемы».

– По-твоему, «К» – это Екатерина Владимировна Новосельцева?

– Да.

– Эту информацию ты мне оставила на десерт?

– Точно.

– То есть помимо клептомании у подруги Мартинсоне другие грешки водятся? Мучимая завистью, она изводит балерину и подрывает ей психику?

– Именно так.

⁂

Новосельцева призналась в клептомании, но напрочь отрицала контакты с Клепихо. Никакие снимки она у фотографа не покупала. И вообще видела два раза в жизни – на каких-то презентациях.

Баринов переглянулся с Анной. Оба поняли, что зашли в тупик. И придется сделать несколько шагов назад.

Они покинули Новосельцеву и вышли на лестничную клетку.

– Теперь к Мартинсоне?

– Да.

– Ты созванивалась с ней, как я тебе говорил?

– Созванивалась.

Когда Инга Мартинсоне открыла им дверь, Анна удивилась: балерина исхудала и осунулась. К тому же одета она была в светло-серое платье, подчеркивавшее худобу и блеклый цвет лица. Да еще и волосы были зачесаны назад. Перед ними словно стояла тень той самой Инги Мартинсоне, которую они видели совсем недавно.

– Проходите, – пригласила хозяйка.

Следователи вошли в уже знакомую им комнату.

– У вас что-то новое? – спросила Инга, внимательно глядя на них.

– Да. – Баринов склонил голову набок. – Скажите, пожалуйста, у вас пропадали из квартиры какие-нибудь вещи?

Инга нахмурилась.

– Вещи?

– Да. Ну там что-то женское: помада, пудра…

– Или драгоценности, – вставила Анна.

– Пропадали. А что, их нашли?

– Что у вас пропало? Вспомните, пожалуйста!

– Фамильная брошь, доставшаяся от бабушки. Жемчужные сережки. Поздравительные открытки – от дирекции Гранд-опера, Датского королевского балета и так далее. Записки личного характера. Моя статуэтка. Но их украла моя бывшая домработница Валя. Я ее сразу же уволила.

– Женщина призналась в воростве?

– Нет. Но, кроме нее, украсть было некому.

– Скажите, – мягко спросил Баринов, – а зачем домработнице поздравительные открытки от Гранд-опера?

– Не знаю. Постойте… Вы что-то хотите сказать? – Инга перебегала взглядом с Анны на Баринова.

– Да. Хотим. Инга Арвидовна, вы знали, что ваша ближайшая подруга, Екатерина Владимировна Новосельцева, клептоманка? – спросила Анна.

– Катя? Клептоманка? – Глаза Инги расширились. – Не может быть! С чего вы взяли?

– Новосельцева призналась в краже. Смотрите… – Баринов достал из папки два листа бумаги. – Вот протоколы, оформленные по всем правилам. Я специально захватил их, зная, что вы не поверите.

Инга читала внимательно.

– Не может быть! – вырвалось у нее. – Катя? Зачем?

– Я думаю, ею двигала зависть. Она завидовала вам, что вы состоялись как балерина. Поэтому и взяла поздравительные открытки от Гранд-опера и прочих. И вашу статуэтку.

– А брошь и сережки?