«Русский вопрос» в 1917 — начале 1920 г.: Советская Россия и великие державы

В Бюллетенях Отдела Печати НКИД РСФСР, в частности в № 36 от 15/Х 1919 г., печатались материалы об Уильяме К. Буллите (молодом американце, родом из Филадельфии, принадлежал к одной из старейших фамилий страны; остроумный журналист, он получил известность, поступил на службу в иностранный департамент и был взят в Париж с мирной делегацией Соединенных Штатов) и его «бомбе». На конференции Буллит поддерживал отношения с радикалами и социалистами; один из них, Линкольн Стеффенс, последовал за ним в марте 1919 г. в Россию. Стеффенс и осветил в иностранной комиссии Сената США историю миссии Буллита. Его разоблачения произвели, как писали в прессе, действие разрывной пули и базировались на следующих фактах: как известно, в январе 1919 г. Ллойд Джордж предложил созвать представителей всех российских правительств в Париж; Вильсон предлагал созвать эту конференцию на Востоке; несмотря на противодействие Клемансо, выбор пал на Принцевы острова. Однако из-за интриг русских черносотенцев и французов конференция не состоялась. По секрету от других, но с ведома английских депутатов, Буллит был послан в Россию с проектом мирного договора с большевиками, который был выработан секретарем Ллойд Джорджа Ф. Керром с помощью полковника Хауза. Мирный договор должен был быть заключен на таких основаниях: враждебные действия прекращались немедленно, и каждое правительство оставалось у власти в своей области; подданные союзных держав имели свободное право въезда в Россию; предусматривалась обоюдная политическая амнистия; возобновлялись регулярные торговые отношения между Россией и зарубежными странами; войска союзных держав уводились из России с демобилизацией русских армий. Ленин послал с Буллитом ответ, в котором выражалось согласие на мирные переговоры на вышеприведенных основаниях. Полковник Хауз энергично поддерживал заключение мира на этих условиях, в Париже, разумеется, не опубликованных. Он беседовал по этому поводу с Ллойд Джорджем и генералом Смэтсом, который считал план неосуществимым. Вынужденный считаться с английским общественным мнением, Ллойд Джордж полагал, что этот план можно было бы осуществить, если бы удалось убедить кого-либо из влиятельных деятелей консервативной партии посетить Россию, например, лорда Сесиля, генерала Смэтса или лорда Солсбери. Ллойд Джордж порекомендовал Буллиту опубликовать его предложение, но сделать это не удалось, а несколько дней спустя Ллойд Джордж заявил в нижней палате английского парламента, что «он что-то такое читал в газетах о мирных предложениях Советской России»[634]. После этого Керр пришел с извинениями к Буллиту и объяснил, что когда Ллойд Джордж возвратился в Англию, намереваясь выступить на защиту мира с Советской Россией, то лорд Нортклиф (газетный король, владелец The Times, Daily Mail и др.) и Черчилль собрали консервативное большинство, чтобы выразить недоверие премьеру. На заседании сенатской комиссии Буллит сказал: «Имея дело с Ллойд Джорджем, мы должны помнить, что ни на одно публично им выраженное мнение нельзя полагаться»[635]. После доклада Буллита республиканская партия посчитала, что приобрела отличные козыри против Вильсона.

Официальный протокол доклада, сделанного Буллитом в комиссии внешних сношений американского сената 12 сентября 1919 г. о его пребывании в России, был опубликован в газете The Times 13 ноября 1919 г. и помещен Отделом Печати НКИД в Бюллетене № 61 от 18 ноября 1919 г. В докладе содержались наблюдения Буллита, дополненные впечатлениями его ассистента, капитана Петтита из военной разведки, а также сведениями, полученными от Стеффенса и других лиц, находившихся в то время в Советской России. Буллит пробыл в России всего неделю, но сумел определить, что «разрушительный период революции прошел», «террор прекратился», «смертные приговоры исключительно редки», «расстрелы прекратились, грабежей мало, проституция исчезла, семейная жизнь не изменилась, уважение к женщине никогда так высоко не стояло, открылись тысячи новых школ». С его оценками был солидарен Петтит, писавший, что приходившие из России сведения о царивших там жестокости и безнравственности вымышлены, жить в Петрограде гораздо безопаснее, чем в Париже: фактически нет ограблений, исчезли толпы проституток, террор окончен. По словам Стеффенса, Россия достигла состояния внутреннего равновесия, во всяком случае он считал, разрушительный фазис революции миновал: был виден порядок, не было слышно ни о каких волнениях; исчезли грабежи и проституция, повсеместно соблюдалось запрещение спиртных напитков; разрушительный дух революции сделал свое дело; вожди большевизма стали вождями всего народа.