«Русский вопрос» в 1917 — начале 1920 г.: Советская Россия и великие державы

Однако вышедшая 17 июля The Times успокоила выступавшие за интервенцию круги, сообщив, что намерение чехословаков покинуть Сибирь через Владивосток, «было, несомненно, их прежним намерением, но признание их союзными правительствами в роли союзной армии и желание помочь союзникам в деле восстановления порядка в Сибири увеличило их стремление остаться на том театре военных действий, где их помощь более всего необходима». Газета сообщила о свидании генерала М. К. Дитерихса с Д. Л. Хорватом для выработки плана совместных действий. В тот же день в газетах появилось сообщение агентства Рейтер из Шанхая о том, что в ближайшем времени возможно соглашение между чехами и Хорватом и что чехи ожидают инструкций от французских и других союзных представителей во Владивостоке[327].

18 июля 1918 г. Daily Chronicle поместила интересную заметку своего дипломатического корреспондента о неизбежности интервенции союзников в Сибири после занятия чехословаками Владивостока. По утверждению корреспондента, президент Вильсон изменил свою прежнюю позицию, что только формальное приглашение со стороны советского правительства могло бы оправдать присутствие союзных войск на русской территории, но в то же время считая, что принятие таких мер зависит от сотрудничества со славянской нацией, в данном случае — чехословаками. «Судьба шла ему навстречу и оказалась на стороне союзников, снабдив их основой для эффективной интервенции», — писал корреспондент. Стало возможным и соглашение между Токио и Вашингтоном.

Американская оппозиция интервенции перестала существовать. Но и Япония не стала относиться к интервенции с прежним энтузиазмом.

Одно из основных препятствий началу интервенции — несогласие в японском кабинете — не было полностью устранено. К военному выступлению Япония была готова, но сопротивлялась территориальным ограничениям проникновения своих войск. Осложняли положение и острые разногласия между правительством Хорвата и Владивостокским правительством. 19 июля The Manchester Guardian проанализировала создавшееся положение: «В Сибири есть несколько претендентов на власть: Хорват, вождь реакционных буржуа, и Владивостокское правительство, антибольшевистское, но социалистическое. Если союзники предпримут интервенцию, то кому они будут помогать, на кого опираться? Если союзная интервенция будет направлена против большевиков, — не возбудят ли они против себя все российское крестьянство? Японцы колеблются, потому что лучше осведомлены об этих затруднениях, чем французы или англичане. Япония боится быть втянутой в авантюру, конца которой невозможно предвидеть. Кроме того, морские круги, а также финансовые группы Японии против интервенции, так как она усилит позицию военной партии. Спасти положение может только Вильсон».

20 июля британская консервативная Pall Mall Gazette написала, что положение на Дальнем Востоке улучшается и активная интервенция Японии по поручению союзников считается решенной. По сообщению Daily Express от 23 июля, решение правительства Японии было окончательно принято, и она в сотрудничестве с Америкой поможет чехам, защищая опасные для них территории; соответственные шаги будут приняты немедленно.

Решение участвовать в интервенции в Сибири приняло и китайское правительство.

Отъезд союзных послов из Вологды 25 июля 1918 г. стал свидетельством того, что до начала интервенции осталось совсем мало времени.

Отъезд послов из Вологды

В Советской России создалось невиданное в дипломатической истории положение: в стране находились пользовавшиеся полной неприкосновенностью официальные представители держав, открыто высаживавших вооруженные отряды для борьбы с правительством, с которым не порывали связи и при котором их послы были аккредитованы[328]. Однако так называемая «посольская неприкосновенность» сводилась к нулю непризнанием советского правительства.

Правительства Антанты не только не объявили о начале военных действий против Советской России, но и всячески отрицали то, что ведут против нее войну. Советское правительство неоднократно предлагало послам вернуться из Вологды в Москву, посылая туда делегации, но послы отказывались покидать город. «Дипломатический корпус пришел к выводу, — вспоминал американский посол Д. Фрэнсис, — что большевики во что бы то ни стало решили перевезти нас в Москву и держать в заложниках в случае интервенции…»[329]. Их отказ послужил причиной срочной телеграммы Г. В. Чичерина с просьбой покинуть Вологду. Дипломатические представители, поблагодарив наркома за заботу об их безопасности, решили последовать его совету покинуть город, но отправились не в Москву, а в Архангельск. «Наш план, — писал Фрэнсис, — состоял в том, чтобы покинуть Вологду 23 июля, но мы не смогли выбраться до полуночи 24-го; это промежуток времени был занят переговорами с Москвой. Дипломаты были вынуждены ночевать в поезде и ждать»[330].