Русский XX век на кладбище под Парижем

В 1932 году высокопресвященнейший владыка митрополит Евлогий посетил Аньерскую приходскую школу и сфотографировался на память вместе с детьми и воспитательницами. На этой фотографии из книжечки об Аньерском приходе – внизу в центре – шестилетний Олег Козачевский, будущий доктор, а слева – мама его, С. В. Козачевская, она во всех делах прихода активно участвовала – совсем еще молоденькая, красивая… Книжечку эту подарила мне бывшая аньерская прихожанка Е. И. Слезкина, которая ныне игуменья в русском монастыре в Бюси-ан-От, что в 30 километрах от моего дома, за лесом (в кои-то веки выбрался туда на Пасху)…

Гр. КОКОВЦЕВ ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ, статс-секретарь Е. И. В., член Государственного Совета, сенатор, действительный тайный советник, 1853 – 1943

К этому перечню былых высочайших должностей столь близкого к императорскому трону государственного деятеля, как граф Коковцев, нам, пожалуй, и добавить нечего. Разве что уточнить, что с 1904 до 1914 года был он в России министром финансов, а с 1911 по 1914 год еще и председателем Совета министров.

В эмиграции, в Париже, граф Коковцев стал ближайшим советником митрополита Евлогия, и высокопреосвященнейший владыка так говорит об этом в своих воспоминаниях:

«За все эти годы гр. Коковцев был в Епархиальном Управлении (так же как и в Приходском Совете) моей главной опорой. Он живо и горячо относился ко всем вопросам, которые выдвигала епархиальная жизнь, а его государственная подготовка, широта горизонтов и дисциплина труда делали его незаменимым членом Епархиального Совета».

Прислушивались к мнению Коковцева и видные французские политики, так что графу Коковцеву удалось многое сделать для упорядочения правового статуса эмигрантов.

Трудолюбивый граф Коковцев успел издать в Париже (в 1933 году) и два тома своих воспоминаний «Из моего прошлого» – немногим больше тысячи страниц.

Граф умер в 1943 году и был похоронен в склепе под церковью.

В Париже, где в пору войны с оккупантами сотрудничало подавляющее большинство населения, счеты после освобождения сводили не с предателями, петенистами и карьеристами (ловко ставшими «резистантами последнего дня»), а главным образом с бедными женщинами, оставленными выживать при оккупантах. О. Борис Старк вспоминает, что дочка графа В. Коковцева «неосторожно себя афишировала с немецкими офицерами во время оккупации. Когда немцы были изгнаны, то первое время происходили некоторые эксцессы: тех, кто сотрудничал с немцами, арестовывали, женщин брили наголо и выставляли на публичный позор. Среди них оказалась и дочка графа В. Н. Коковцева. Ее обрили и выставили у окна мэрии в Нейи, где она жила. Впрочем, скоро был наведен порядок, и такие эксцессы были прекращены.»

КОЛАР (урожд. ЖИРОВА) ОЛЬГА, 14.03.1933 – 5.09.1964

В 1938 году, после нескольких лет перерыва, Вера Николаевна Бунина снова начинает писать дневник, и в первой же августовской записи появляется новый персонаж – девочка, пятилетняя Оля Жирова, дочь новой знакомой Буниных, 35-летней Елены (Ляли) Жировой. Вера Николаевна и Иван Алексеевич Бунины, у которых не было детей, привязались к ребенку, нежно полюбили Олечку. Вот эта первая запись Веры Николаевны за 1938 год:

«Берет время и девочка. Интересно. Давно не возилась с детьми. Девочка не простая, уже чует в семье драму. «Вы мне надоели, напишу папе, чтобы он взял меня». Все «неприятности» из-за еды… Может час просидеть над тарелкой и не есть».